Встреча состоялась 20 декабря 2013 г. в Кремле. Предполагалось, что на Совете будут обсуждаться шаги по дальнейшему развитию фундаментальных научных исследований в России, а также вопросы реформирования академического сектора науки.Во вступительном слове Президент рассказал о состоянии науки в России и привел соответствующие цифры: «По объему государственных средств, выделяемых на науку, Россия находится в первом десятке ведущих стран мира. За счет таких вложений серьезно обновлена исследовательская база. Сегодня более половины научного оборудования в стране – не старше 5 лет. В распоряжении ученых находятся 390 центров коллективного пользования, в том числе с уникальными, даже по мировым меркам, стендами и установками». В 2013 г. была запущена долгосрочная программа фундаментальных научных исследований в России, на которую выделено 834 млрд. руб. до 2020 года: «В ближайшие три года через фонд будет направлено почти 48 миллиардов рублей на развитие фундаментальной российской науки. Кроме того, серьезная прибавка ожидает и Российский фонд фундаментальных исследований, и Российский гуманитарный научный фонд. К 2020 году их финансовое обеспечение должно увеличиться втрое». О проблемах: «Задел фундаментальных знаний, которым мы располагаем, в основном был создан еще несколько десятилетий назад, в советское время. Невозможно бесконечно его эксплуатировать».

Следствием неблагополучия науки является переезд огромного числа наших ученых за рубеж по причине отсутствия подходящих условий для научных исследований, низкой зарплаты, отсутствия перспектив.

Далее Президент призвал выделить основные направления фундаментальной науки, усовершенствовать систему финансирования фундаментальных исследований на основе грантов, «причем на первом плане при распределении грантов должен быть профессиональный, творческий, креативный уровень руководителя исследовательской группы, его научного коллектива, их потенциал и история успеха». Однако хорошо известно, что при высоком уровне коррупции гранты распределяются очень прихотливо, что существует система откатов. Так что пожелания Президента пока очень далеки от их воплощения на практике.

Относительно реорганизации Академии наук Президент был краток, подчеркнув, что в Академии наук никакого командования… научными исследованиями, даже при выборе этих приоритетов, быть не может, не должно и не будет, после чего выступил А.Фурсенко – ныне помощник Президента, а ранее министр образования и науки Российской Федерации.

А.Фурсенко подтвердил слова Президента об успехах, отметив «серьезную реорганизацию» научно-технической сферы и фундаментальных исследований, открытие научно-исследовательских центров. Впрочем, А.Фурсенко назвал и целый ряд проблем, которые решить не удалось. Главная из них – это «переход к инновационной экономике на основе выбранных приоритетов». Но неудивительно, что Россия не сделала такой переход – для этого требуются не только серьезнейшие экономические, но и политические реформы, независимая судебная система. К другим проблемам А.Фурсенко отнес:

- слабое влияние научно-технических разработок на социально-экономическое развитие страны;

- роль внебюджетного финансирования уменьшилась; при этом превалировало бюджетирование текущей деятельности существующих научных организаций в ущерб программному и проектному методу;

- отдача неадекватна потраченным усилиям и ресурсам.

Все это требует нового подхода к «формированию и реализации научно-технической политики, а значит, и стратегии социально-экономического развития страны».

А.Фурсенко в дальнейшем повторил в несколько расширенном виде рассуждения Президента о выборе приоритетных направлений фундаментальной науки, выделив три основных проблемы:

- механизм выбора приоритетов фундаментальных исследований;

- бюрократическая нагрузка, сопровождающая выделение бюджетных средств;

- материальные и технические условия для реализации труда ученого.

Выступивший следом А.Макаров предложил в качестве приоритета рассматривать не только научную область, но и территориальный признак. Одновременно он долго обсуждал тему, видимо, наиболее близкой ему биомедицины. А.Макаров затронул вопрос и нобелевских лауреатов. В самом деле, некоторых наших талантливых ученых обходят нобелевскими премиями, но вина за это чаще всего лежит на чиновниках, которые не могут вовремя подготовить необходимые документы или не дают им ходу, когда вся наша система академических публикаций не приспособлена к мировому академическому рынку. Разумеется, такое положение надо исправлять.

Первым решительно поднял вопрос о проблемах критикуемой реформы Президент РАН, академик В.Фортов. Поблагодарив В.Путина за «за введенный мораторий по структурным, организационным, кадровым и прочим изменениям в процессе реформы», он отметил, что мораторий вовсе не прекратил «тот бурный поток желающих поуправлять имуществом, брать на себя те функции, которые, по-моему, этим людям не свойственны». Иначе говоря, Фортов сформулировал основную проблему: чиновники хотят нажиться на имуществе Академии и «регулировать» финансовые потоки – разумеется, не без пользы для себя. Далее В.Фортов предложил четко зафиксировать суть реформы: «За Академией наук закрепляется научно-организационное руководство научными исследованиями и институтами, а за Агентством – хозяйственно-административные и финансовые компетенции», добавив, что от «перетягивания одеяла» уже сейчас «начинают страдать наши ученые и тормозится реализация этих реформ… К сожалению, не все администраторы понимают эту не раз высказанную Вами и ясно зафиксированную в законе аксиому. Многие начальники прямо заявляют, что теперь Академия – это только дискуссионный клуб, а институты подчиняются целиком и полностью Агентству».

В качестве примера безалаберности и невыполнения требований закона В.Фортов указал на столь важный момент, как оценка эффективности деятельности научных организаций. Ведь именно такая оценка лежит в основе распределения грантов и выделения основных перспективных направлений. Но хотя «Законом о реформе и положением о ФАНО установлено, что именно РАН осуществляет мониторинг и оценку эффективности деятельности научных организаций независимо от их ведомственной принадлежности», что вполне естественно, «недавно принятое постановление Правительства «Функции по оценке эффективности» возложено на Минобрнауки России, а программа там даже не упоминается».

В.Фортов заявил, что «бюрократия кардинально снижает эффективность нашей работы, почти не оставляя времени для реальных исследований, убивает научную инициативу, творчество и губительным образом сказывается на конкурентной способности науки нашей страны. Это тяжелое наследство прошлого, можно так считать, которое нам досталось и с которым следует, наконец, расстаться, а не порождать новые бюрократические механизмы и структуры». Как предложение о формировании новой структуры сочетается с призывом не порождать новые структуры, понять невозможно.

Впрочем, после сообщения В.Фортова, что в результате проведенного «в недрах научного ведомства вместе с американской аудиторской компанией Pricewaterhouse Coopers за 90 млн. руб. аудита была создана «карта российской науки», согласно которой «знаменитый Физический институт занимается гинекологией, педиатрией, юриспруденцией, овощеводством и огородничеством. Московский математический институт имени Стеклова ведет работы по литературе…», а сам В.Фортов «записан как специалист тоже по гинекологии», удивляться уже ничему не приходится.

В заключение В.Фортов привел несколько странный пример борьбы с бюрократией, призвав к нему присмотреться: «Я хочу привести в этой связи один исторический пример, когда немцы добились радикальных успехов в борьбе с бюрократией, правда, с помощью британских ВВС. В своих мемуарах рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер пишет, что в мае 1944 года британские ВВС разбомбили его министерство, сгорели все бумаги, инструкции, переписки, отчеты, регламенты и прочая бюрократическая белиберда. Этим англичане радикально устранили бюрократические барьеры в Германии тех времен. Шпеер пишет, что он был поражен, как резко повысилась эффективность работы, как упростилось и ускорилось принятие решений. Как результат – производство вооружений в Германии почти удвоилось и достигло к февралю 1945 года абсолютного максимума за годы войны, в ситуации, когда Германия лежала в развалинах и были жесточайшие бомбардировки, многие заводы были просто потеряны. Я, конечно, не призываю так действовать и в нашем случае, но, согласитесь, что-то в этом есть».

Академик Е.Примаков предложил создать новую структуру, которая представляла бы «Президенту и Правительству предложения по основным направлениям фундаментальных исследований в Российской Федерации». Е.Примаков упомянул и об общественности, «беспокоящейся» о передаче имущества Академии новому ведомству ФАНО, и выразил надежду, что передача этих институтов организации не приведет к тому, что агентство будет руководить их научной деятельностью.

А.Адрианов в своем выступлении разбирался с довольно запутанными функциями разных грантовых фондов – ФЦП, РФФИ, РГНФ и РНФ. Но все же разобраться в путанице даже из сообщения А.Адрианова очень нелегко.

А.Рудской несколько снизил оптимизм первых выступлений по поводу молодого возраста российских ученых, приведя сначала высказывание академика К. Скрябина: «Если институт состоит из стариков – это трагедия, а если только из молодежи – то это комедия», а затем отметил, что «в России произошел разрыв преемственности поколений, разрыв научной цепочки, выпало два поколения ученых. Это уже критический показатель для развития научно-педагогических школ, где передача знаний происходит из поколения в поколение…, последствия низкого притока молодежи в науку в 90-е годы будут сказываться еще не одно десятилетие в целом на такой преемственности и развитии науки».

М.Ковальчук погрузился в теоретическое обсуждение наукометрии и обратился к проблеме ослабления русскоязычных научных журналов, сделав конкретные предложения в части выбора экспертов, публикаций на русском языке и т.д.

В.Садовничий посвятил свое небольшое выступление проблемам аспирантуры и написания диссертаций, Е.Каблов предложил законодательно закрепить понятия «научная организация» и «государственный сектор науки». Эти законопроекты были подготовлены совместно Думой и Советом Федерации. Выступающий согласился с мнениями предыдущих докладчиков, но многозначительно добавил, что «очень правильно и обоснованно верно надо выбрать базовую организацию, поставить человека, который персонально будет отвечать за реализацию такого крупного проекта, имеющего государственное значение, с учетом выбранных приоритетов». Кого именно и какую именно организацию в качестве базовой подразумевал выступающий, остается только гадать.

Дмитрий Ливанов подвел итог всем выступлениям, не высказав ни одного замечания и согласившись со всеми предложениями выступавших.

Евгений Велихов призвал помнить не только об ученом и менеджере, но и об инженере. Отметив, что профессия инженера теряет престижность, что очень опасно, он предупредил, что «мы можем так идеологически, как в религиозных вопросах, затолкать общество совсем не туда», – заодно представив мнение ученого о современных проблемах решения религиозных вопросов в стране. Президенту вопрос об инженерах показался важным, и он предложил следующее заседание Совета посвятить именно ему.

М.Котюков выступил последним и по просьбе В.Путина рассказал, как идет формирование ведомства по управлению РАН. Все, по его мнению, идет хорошо, но Президент еще раз предупредил: «Без вмешательства в научную деятельность и в руководство ею».