Параджанов – человек, абсолютно соответствующий типу людей, называемых «тонкокожими». Он не мог чувствовать никакой фальши и мгновенно реагировал на несправедливость. Его творческие и человеческие реакции были ничем не скованы. Он в искусстве и жизни творил собственный, часто эпатажный мир, где искусство не отделялось от жизни. Разумеется, у такого человека сосуществование с советской властью было крайне затруднено.

После того, как на экраны в 1964 г. вышел его фильм «Тени забытых предков», принесший режиссеру награды нескольких фестивалей и широкую известность, он включился в общественную борьбу украинских интеллектуалов против властей. Он протестовал против массовых политических арестов в Украинской ССР, обращался в высшие партийные и государственные органы с требованием разъяснить причины преследований украинской интеллигенции. В 1968 г. он первым подписал Письмо 139 интеллектуалов против незаконных политических процессов. Когда его стали активно преследовать и возникла серьезная угроза ареста, Параджанову пришлось уехать в Армению.

В 1973 году, когда режиссер приехал в Киев к заболевшему сыну, его арестовали по довольно редко применявшейся статье о мужеложстве, которая тогда фигурировала в Уголовном кодексе СССР и Украинской ССР. Параджанова приговорили к пяти годам заключения. Однако началась мощнейшая международная кампания протеста, в которой участвовали всемирно известные деятели кино – Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар, Федерико Феллини, Лукино Висконти, Роберто Росселини, Микеланджело Антониони. Луи Арагон написал письмо Брежневу. Выступил с протестом и Андрей Тарковский, обратившийся к французскому президенту. В результате в 1977 г. Параджанова освободили.

Но, разумеется, отношение к Параджанову-человеку не могло не сказаться на отношении к Параджанову-художнику. Сразу несколько его фильмов были положены «на полку» и никогда не выходили в прокат при жизни режиссера: «Intermezzo» (по М. Коцюбинскому), «Киевские фрески», «Икар», «Исповедь».

Да и снял он, став уже зрелым мастером, всего четыре полнометражных картины: «Тени забытых предков», «Цвет граната», «Легенда о Сурамской крепости», «Ашик-кериб». Но все эти фильмы можно отнести к выдающимся произведениям киноискусства.

У Параджанова особое кино: его сцены кажутся статичными; там нет динамики, но они наполнены бесконечной красотой, невероятно одухотворены. Он был художником в исходном значении этого слова – писал свои движущиеся картины цветом и светом. До сих пор фильм «Тени забытых предков», снятый грузинским армянином, называют самым выдающимся фильмом украинского кино. Именно с этого фильма в лексикон киноведов вошло словосочетание «украинское поэтическое кино».

Параджанов, собственно, был и в прямом смысле художником: он создал огромное количество рисунков и коллажей. Он непрерывно что-то творил: даже в тюрьме он каждый день создавал по коллажу, и это помогло ему выжить. Свои знаменитые коллажи он делал фактически «из ничего», нередко из отбросов, отходов: из старых фотографий, тканей, бусин, осколков стекла, керамики, сухих растений. Он рассказывал заключенным библейские истории, под впечатлением от его личности некоторые зеки начинали рисовать.

Но, думается, и необычайным своеобразием своей личности Параджанов внес значительный вклад в развитие современного искусства. Авангард отличается тем, что в нем важнейшая роль часто отводится самому художнику, который становится частью собственного произведения. Сергей Параджанов, подобно Сальвадору Дали, вольно или невольно творил собственный странный образ: он принимал гостей с развешенной на проволоке едой, у него в доме не было книг, за исключением «Мойдодыра» К.Чуковского. По словам кинокритика В.Шмырова, «он сам по себе был большой фильм, большой спектакль, большой такой перформанс… И в этом смысле он, может быть, предвосхитил эпоху, потому что сегодня мы тоже... может, сегодня мы будем говорить об этом со знаком минус, а не плюс, наблюдаем людей-персонажей. Они не столько художники в балете, опере, еще в чем-то, там, в живописи, не хочу называть имен, но это в большей степени персонажи, потому что мы больше о них знаем не по их профессиональному мастерству – по их светской жизни. А Параджанов в этом смысле был естественным человеком, который себя выражал через этот перформанс, но, естественно, не имел никакого светского освещения, кроме, может быть, сплетен, сарафанного радио, потому что, в общем, этого не было в той действительности, в которой он жил».

Его отличала определенная асоциальность: «любые формы социализации просто отвергал, это было абсолютно вызывающее поведение, чем он, кстати сказать, давал материал тем же надзирающим органам, потому что они во многом свои версии строили на том, что и передавали с его слов те же самые стукачи». Он требовал отказа от стереотипов, что и нашло выражение в его кинопроизведениях.

Гражданская смелость сочеталась в нем с необыкновенным страхом перед властями, чиновниками. Боясь всего на свете – ареста, снятия картины с проката, он мог пойти даже на самый абсурдный поступок – например, фильму «Легенда о Сурамской крепости» он предпослал эпиграф «Ленинскому комсомолу Грузии посвящается», что было вовсе не обязательно.

Люди такого рода необычайно ранимы, они теряются в трудных жизненных обстоятельствах. И здесь вся надежда на поддержку друзей. Увы, их оказывалось в критические моменты не так много. По воспоминаниям режиссера и сценариста А.Атанесяна, «… такие, как я, люди ходили на суд, которым нечего было терять. А единственные два человека из известных людей, которые приходили на суд и выступали в защиту Параджанова, были Софико Чиаурели и Додо Абашидзе. Никто больше не приходил в тюрьму, никто его не встречал, когда его выпустили. И, мало того, никто почти не ходил в его дом, пока он не вышел из тюрьмы и не стал снова снимать кино, кроме молодежи, которая перед ним преклонялась, боготворила и бояться им было нечего».

Однако такое время было, и судить кого-то здесь трудно. Гораздо печальнее другое: уже в наши дни раздаются голоса о возвращении пресловутой статьи за мужеложство в Уголовный кодекс. Все больше начинают вспоминать о «правильном» творчестве, которое близко чиновникам от искусства. В списках рекомендуемых для школьников кинокартин, книг отсутствуют подлинные шедевры мировой культуры, которые чиновникам кажутся «неподходящими»: «Анна Каренина» и «Гроза» могут якобы послужить неправильному воспитанию наших подростков. И, конечно же, шедевры великого режиссера Сергея Параджанова тоже не входят в звездный список.

Но утешает другое: чиновники приходят и уходят, их никто не вспомнит, а имя Сергея Параджанова останется в памяти культур разных народов.