Ряд депутатов Госдумы высказались в его поддержку – Сергей Железняк («Единая Россия»), Владимир Кашин (КПРФ), Михаил Емельянов («Справедливая Россия»), Леонид Слуцкий (ЛДПР). Большинство участников заседания поддержали точку зрения Ирины Яровой и назвали законопроект недостаточно жестким. Глава Российской государственной библиотеки Александр Вислый предложил изымать книги, в которых реабилитируется нацизм. А зампред правозащитного движения «Мир без нацизма» Валерий Энгель выступил за то, чтобы закрывать интернет-ресурсы с пропагандой идей Третьего рейха. В качестве примера он привел «Живой журнал».
Но уже в ходе обсуждения выявились первые опасения участников. Так, декан Высшей школы телевидения МГУ Виталий Третьяков заметил: «Скажите мне, пожалуйста, что такое «одобрение преступлений»? Если я зааплодировал в кинотеатре, когда появились на экране фашисты - актеры в фашистской форме, - это одобрение преступления или нет? Кто пойдет по этой новой статье Уголовного кодекса? Малоизвестные люди? Нет. Известные люди. И дальше лучшие адвокаты будут публично размазывать не только авторов этой новой статьи Уголовного кодекса, но и саму позицию». Иначе говоря, размытость формулировок уже сама по себе опасна, полагает Третьяков.
Политолог Дмитрий Орешкин вообще видит в законопроекте попытку еще больше удушить СМИ: «Власть чувствует, что в стране созревает нормальный городской класс, который нуждается в переменах и пытается защититься. Особенно с ужасом глядя на Украину. Соответственно, надо запретить свободные СМИ, задушить их или взять под контроль. Для этого используется вполне очевидная риторика про реабилитацию нацизма», - рассуждает он.
Достаточно осторожно, но с детальной критикой высказался академик Юрий Пивоваров: «...Я, зная историю России, в которой такие ситуации уже бывали, не могу на сто процентов исключить, что этот, по существу, абсолютно точный, выверенный, безупречный с моральной и юридической точки зрения документ не будет, пусть нечасто, но хотя бы иногда, основанием для борьбы с инакомыслием, с людьми, которые имели в виду одно, а их интерпретировали по-другому… Часто и мои слова вырывались из контекста, начиналась травля в Интернете, передергивание и т.д. Имея это в виду, я и не могу исключить, что этот замечательный документ не всегда будет использоваться в благородных целях. Я знаю и в реальной жизни, и в научной деятельности людей, которые говорят о преступлениях нацизма: «Этого не было!», или: «Нацисты совершали преступления, но такие же преступления совершали с другой стороны». Но я также знаю, как у нас часто ведется полемика - вольно интерпретируются слова оппонентов. А если появится закон, согласно которому за эти слова оппонента можно будет подвести либо под штраф, либо под срок? Посмотрите на конкретные формулировки: «распространение заведомо ложных сведений». Что значит «заведомо ложные сведения»? Может быть, люди не знают данных фактов? Может быть, откроются новые факты? «Искусственное создание доказательств обвинения» - а что значит «искусственное создание»? Кто будет решать, что данное доказательство обвинения армии какой-либо страны антигитлеровской коалиции создано искусственно? Какова будет политическая конъюнктура? В обществе действительно ведется острая идейная борьба по поводу истории и исторических фактов. Вторая мировая, Великая Отечественная война - это поле для полемики и дискуссии, разных точек зрения. Но разные точки зрения и ложь - это разные вещи. Ложь и отрицание зла нацизма - это одно, а, скажем, критическое отношение к действиям Сталина - другое. За это нельзя ни сажать, ни штрафовать. И я думаю, любой непредвзятый человек так и прокомментирует: по существу - все правильно, но как это будет применяться?»
Пивоварову решительно вторит профессор Андрей Зубов: «Предлагаемый законопроект абсурден. Во-первых, он предлагает наказание за критику действий Красной армии. Очевидно, что Красная армия, как и любое человеческое сообщество, совершала и правильные, и неправильные поступки, ее руководство совершало военные ошибки, солдаты – благородные дела, подвиги и преступления, и за это преступление – за мародерство в Германии, Чехии, Польше – немало солдат было наказано и даже казнено еще в годы войны». Поэтому требование не говорить про Красную армию ничего плохого нелепо… Безусловно, нацизм – преступная идеология и нацистская партия – преступная организация, оправдывать их нельзя, но в Нюрнбергских приговорах есть масса моментов, которые вызывают сомнения и подлежат критике. Это естественно, потому что судьями были тоже люди, а человеку свойственно ошибаться и под влиянием тех или иных обстоятельств говорить не вполне адекватные вещи. Например, всем известно, что во время Нюрнбергского процесса был применен двойной стандарт, то есть критиковались нацистские преступления, но забывались преступления союзников и советского режима. Обо всем этом можно и нужно говорить, а закон, который пытается заткнуть кому-то рот и запретить говорить, что плохое – плохо, – закон глубоко аморальный. Добро надо всегда именовать добром, зло – злом. Вне зависимости от того, кто его совершил. Если закон требует иного, то сам такой закон - беззаконен. Поэтому я надеюсь, что этот законопроект никогда законом не станет».
Профессор ВШЭ Вадим Дамье сказал, что этот законопроект гораздо шире европейского законодательства, карающего за «отрицание Холокоста». По его мнению, российские исследования Второй мировой и так не отличаются беспристрастностью, а этот законопроект поставит крест на возможности изучать данный исторический период.
Главред исторического журнала «Дилетант» Виталий Дымарский заявил, что новость о законопроекте вызвала негативную реакцию на заседании Российского исторического общества: «История – это не объект права, ее нельзя улучшать или ухудшать законами».
Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин не видит необходимости в принятии поправок в Уголовный кодекс, ужесточающих ответственность за реабилитацию нацизма: «Все уже есть в нашем Уголовном кодексе. Ничего принимать не надо…» По его словам, депутатам следовало бы заняться проблемами, которые действительно актуальны для страны.
Любопытно, что данный законопроект критикуют не только ученые и либеральная общественность, но и их политические оппоненты. Так, депутат Госдумы от КПРФ Ольга Алимова справедливо заявила: «…Если же кто-то говорит о войне, и у него иная точка зрения, его что, надо посадить в тюрьму? Тогда нам тюрьмы надо строить, а не олимпийские деревни. За прославление нацизма, это я понимаю, надо сажать, безусловно. Надо наказывать и тех, кто расстреливал наших граждан, были полицаями, пытали, сжигали и так далее. И как это – распространение заведомо ложных сведений? У нас в стране нет единой точки зрения на события Великой Отечественной войны. Кто эту ложность будет определять? Те, кто вышел с инициативой? А они историю знают? Например, сейчас они ненавидят Сталина – это одна ложь, потом будут любить Сталина – это будет другая ложь. Нельзя так! У нас столько законов, над которыми нужно работать… Надо страну спасать, а они всякой ерундой занимаются».
Даже широко известный своими скандальными и предельно антилиберальными заявлениями протоиерей Дмитрий Смирнов также выступил против законопроекта: «… Законы такого рода противоречат современной тенденции, потому что либо гласность - и тогда все можно говорить и изучать, либо нужно запретить свободу слова. Я только за то, чтобы были понятные и ясные правила игры. Что касается изучения истории, то, на мой вкус, вся информация должна быть абсолютно доступна всем. Народ должен и имеет право знать свою историю. Я за то, чтобы были опубликованы все имеющиеся цифры и по гитлеровской Германии, и по Советскому Союзу, и по другим странам-участницам войны. Советский солдат останется воином-освободителем, защитником мира от фашистской чумы, в этом никто не сомневается. Мне кажется, автор законопроекта совершенно зря боится, что это кто-то может оспорить. Мы не можем изучать только белые страницы истории, вырвав черные, или законодательно запретив их изучать, потому что тогда ни о каком знании истории не может идти речи».
Ирина Яровая отвергает критику: «Законопроект о введении уголовного наказания за реабилитацию нацизма предполагает введение ответственности за реабилитацию нацизма, а не за критику или «переписывание» истории…Мы должны констатировать: некоторые пытаются преподать это так, что якобы кто-то предлагает ответственность за критику, переписывание истории».
На замечание главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, что нижней палате придется отвечать за такие законопроекты, спикер Госдумы Сергей Нарышкин заметил, что у каждого из 450 депутатов есть право законодательной инициативы. Первый вице-спикер Госдумы Иван Мельников, хотя и не прочел законопроект, напомнил, что в 2002 г. подобная инициатива уже выдвигалась и не получила поддержки. Председатель комитета по уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников сказал, что «решение еще не принято», и воздержался от комментариев. Владимир Жириновский предложил смягчить возможное наказание и разрешить больше критики в адрес союзников СССР во Второй мировой войне.