Но тут и началась история, затянувшая следствие и вызвавшая широкий резонанс в российском обществе. Задержанные стали объяснять свои действия идеологическими соображениями - борьбой с коррумпированной и продажной милицией. В Приморье, как и по всей стране, милицию боялись и ей не доверяли - люди устали от бесчинств милиционеров, поборов, пыток. Поэтому арестованные в сознании некоторых людей обрели ореол славы, стали видеться «робин гудами», мстителями продажным правоохранителям. 15 мая 2013 г. полиции Приморья пришлось даже возбудить уголовное дело в отношении лиц, призывавших в Интернете к расправе над силовиками и их семьями (впрочем, в ходе расследования была установлена их связь с «приморскими партизанами»).
Мало того, идею «партизан» подхватили группировки в других частях России -Астрахани, Башкирии, Иркутске, которые свои действия стали объяснять теми же идеологическими причинами. Даже в Украине появилась организация, боровшаяся, по ее словам, с наркодилерами, которых «крышевал» отдел МВД; местных борцов с полицией также стали называть «партизанами».
Кроме того, «приморские партизаны» заявили, что признательные показания получены под пытками, - что тоже ни у кого не вызвало удивления. Один из обвиняемых даже попросил политического убежища в Нидерландах.
Судебный процесс походил на гонку с препятствиями: 13 июля 2012 г. стало известно, что в здании Приморского краевого суда во Владивостоке из уголовного дела пропали три тома. По данному факту было возбуждено уголовное дело; виновных так и не нашли, но утраченные документы все-таки восстановили. Трудности были и с присяжными: коллегию присяжных удалось собрать лишь с шестого раза, 15 января 2013 г. Каждый раз присяжные отказывались участвовать в подобном судебном разбирательстве и брали самоотвод.
Однако обвинители стояли на своем, и вот судебное дело подошло к своему завершению, хотя вердикт присяжные заседатели смогли огласить лишь после четырех дней усиленного совещания. Но даже потом, при проверке судьей вердикта, были обнаружены неточности в ответах на ряд вопросов в опросном листе присяжных, и судья заявил, что в случае, если они останутся, вердикт будет звучать двояко. В связи с этим присяжным понадобился еще один день для внесения исправлений.
Присяжные пришли к выводу, что пятеро из шести подсудимых являются бандитами. Исключением сочли только Вадима Ковтуна, который не состоял в банде, хотя и участвовал в убийстве четырех человек. Зато его младшего брата, Александра, признали организатором банды, как и считалось с самого начала. Все вменяемые им убийства сочтены доказанными. Помимо этого, каждому предъявлены и другие конкретные обвинения: бандитизм, незаконное хранение, хищение и ношение оружия, разбой, умышленное уничтожение чужого имущества, кражи, угон автотранспорта. Шестерым подсудимым предъявлены обвинения по ч. 2 ст. 105 УК («убийство»), либо по ст. 317 («посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов»).
На вынесение вердикта четверо из шести подсудимых явились в медицинских масках в знак протеста против того, что в зале суда появилась телекамера. Без них остались только Вадим Ковтун и Алексей Никитин, которые заявили, что им скрывать нечего. На призыв секретаря «Встать, суд идет» Александр Ковтун и Максим Кириллов демонстративно остались сидеть. Но обвиняемые при этом держались уверенно: они переговаривались между собой, улыбались и комментировали оглашаемые данные. Алексей Никитин, когда присяжные уходили на обед, громко заявил: «Хороший подарок на день рождения!» (у него действительно в день зачитывания приговора оказался день рождения).
Выступая с последним словом, все они отвергли обвинения в убийствах. Кириллов уже после оглашения вердикта на вопрос о том, правильно ли называть членов группировки «партизанами», ответил: «Никто из нас партизанами себя не называл. Так нас назвали те люди, которые понимали, какие проблемы вынудили нас на такие довольно крайние действия». Подсудимый Никитин заявил, что «рассчитывал на оправдательный вердикт»: «В деле было очень много нарушений закона, судья и гособвинитель воздействовали на присяжных.
Я буду обжаловать приговор». Единственным, кто признал, что ранил милиционера, оказался Александр Ковтун, который заявил, впрочем, что сделал это «не прицельно» и «намерения убивать не имел».
Все они продолжают настаивать на версии «народных мстителей». Максим Кириллов заявил, что власти и правоохранители выставили его и его друзей бандитами, чтобы не поднимать проблему с засильем наркоторговли в регионе накануне предстоящего саммита АТЭС. По его словам, эта проблема давно уже «охватила не отдельные населенные пункты, а в целом Приморский край». И если бы даже ему с товарищами удалось представить неопровержимые доказательства причастности милиционеров к наркообороту, заявил Кириллов, этой информации не дали бы хода.
Гособвинитель Дмитрий Объедков согласен с решением присяжных, а вот защита недовольна. Один из адвокатов подсудимых, Нелли Рассказова, заявила, что никаких показаний свидетелей нет, а судья основывается на показаниях самих подсудимых, которые выбили силой. По ее мнению, фактов для обжалования очень много, и все они войдут в апелляционную жалобу, которую адвокаты подсудимых представят сразу после вынесения приговора. О намерении обжаловать приговор также сообщили адвокат Кириллова Олеся Моисеева и защитник Романа Савченко Александр Смольский. Последний заявил: «Испытываю чувство разочарования после такого вердикта. С моей точки зрения, доказательств вины нет. Будем искать изъяны, противоречия в вердикте, процессуальные нарушения, которые привели к такому итогу».
Максимальный срок - пожизненное заключение - по таким статьям грозит всем обвиняемым. Но приговора ждать, по некоторым прогнозам, еще месяц.
Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод: «Общество устало от бесчинств полиции, коррупции, сращивания полиции с бандитами. И только после изменения этой печальной ситуации не будет поводов для возникновения подобных «партизан» и самосуда в виде новых кровавых преступлений».