Первый передел постсоветских границ был завершен в результате серии вооруженных конфликтов 1992-1997 годов.

Однако наступивший затем период статус-кво принес прекращение военных столкновений, но не политическое решение.

В августе 2008 года с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии Россией создан прецедент пересмотра государственного признания бывших автономных образований некогда единого союзного государства.

С признанием Абхазии и Южной Осетии на территории бывшего СССР появились «частично признанные государства» (как Турецкая Республика Северного Кипра, Сахарская Арабская Демократическая Республика, Тайвань).

В феврале-марте 2014 года был создан прецедент смены юрисдикции части одного постсоветского государства в пользу другого.

Крымский полуостров (Республика Крым и город Севастополь) вошел в состав РФ.

Однако остаются еще два непризнанных государства - Нагорный Карабах и Приднестровье, ставшие следствием армяно-азербайджанского конфликта, а также противоборство Молдовы и Приднестровской Молдавской Республики.

Сами конфликты, упомянутые выше, не разрешены политически.

При этом практически все республики бывшего СССР имеют свои сепаратистские «скелеты в шкафу» (Донбасс на Украине, Северный Казахстан, юг Кыргызстана, населенный узбеками).

На этом фоне долгое время три страны Балтии (Латвия, Литва и Эстония) рассматривались едва ли ни как примеры успешного «транзита» от советского строя к демократии и европейским ценностям.

В самом деле, в процессе распада Советского Союза из всех 15 субъектов бывшего СССР именно три прибалтийские республики с наибольшей последовательностью подвели черту под общим историческим прошлым.

Они не участвовали в создании СНГ (Содружества Независимых Государств), не входили в состав этой структуры.

Латвия, Литва и Эстония начиная с 1991 года установили жесткий визовый режим с РФ.

В феврале 2004 года все три прибалтийские республики (1) стали членами НАТО, а в мае того же года - Европейского союза.

21 декабря 2007 года они присоединились к Шенгенскому соглашению об отмене паспортного и таможенного контроля государств ЕС.

Однако все факты, приведенные выше, были лишь одной из сторон балтийского успеха.

За красочным фасадом скрывались куда менее симпатичные вещи, такие как фактическое огосударствление историографии и превращение истории из науки и учебной дисциплины в инструмент демонстрации лояльности новым государством, дискриминационные меры в отношении представителей этических меньшинств.

Главным объединяющим фактором этнополитического развития Эстонии, Латвии и Литвы в постсоветский период стал «русский вопрос».

Он стал важным внутренним внешнеполитическим фактором.

С одной стороны, динамика «русского вопроса» во многом определяла (и продолжает определять) двусторонние отношения трех стран Балтии с Россией.

С другой стороны, отношение к русским сформировало особую балтийскую модель национально-государственного строительства, характерной чертой которой стала этническая модель демократии и сегрегация (разделение населения на граждан и неграждан).

Последняя - отличительная черта национального строительства Латвии и Эстонии.

Официальная пропаганда Литвы позиционирует ее «особый путь» (принятие так называемого «нулевого гражданства», то есть предоставление его не только представителям «титульного народа», но и всем тем, кто родился и вырос в стране в период ее первой независимости между двумя мировыми войнами). (2)

Однако ее внутренняя политика также нацелена на обеспечение этнического доминирования, а внешнеполитический курс акцентирован на «сдерживание России» и последовательную поддержку усиления влияния США в обеспечении европейской безопасности.

Все это создает основы для межэтнической конфликтности.

И хотя в отличие от других республик бывшего СССР на территории Балтии не было конфликтов, сопоставимых с Приднестровьем или Закавказьем, время от времени имеющиеся противоречия выходят на поверхность (как это было в Эстонии в 2007 году во время переноса мемориала Воину-освободителю, известному как «Бронзовый солдат»).

В этой связи крайне важным представляется качественное научное исследование тех этнических процессов, которые происходят в Латвии, Литве и Эстонии сегодня.

К сожалению, на сегодняшний день это изучение осложнено двумя дискурсами.

Первый (доминирующий на Западе) - о «великом прорыве» бывших республик Союза ССР к свободе и демократии.

Второй (имеющий сильные позиции внутри России) - об имманентной русофобии балтийских элит.

Слабость первого - в излишней переоценке успеха балтийского транзита без должного критического анализа его особенностей.

Второму же сильно не достает понимания динамики национально-государственного строительства Латвии, Литвы и Эстонии, а также понимания пружин, приводящих его в движение.

И в первом, и во втором случае стереотипы выходят вперед, подменяя качественный эмпирический анализ.

Появление книги «Этническая политика в странах Балтии» (М.: Наука, 2013, ответственные редакторы В.Полещук, В.Степанов) призвано заполнить имеющиеся в научной литературе лакуны.

Она охватывает широкий спектр вопросов от советского наследия в Латвии, Литве и Эстонии до влияния институтов Европейского союза и международных организаций на формирование подходов балтийских государств.

В вводной статье В.Тишков и В.Степанов рассматривают проблему этнических меньшинств в странах Балтии в контексте европейской политики.

В современной мифологии Литвы, Латвии и Эстонии идея «воссоединения с Европой», «возвращения в сообщество цивилизованных народов» является одной из центральных.

Авторы показывают несоответствие заявки и реального положения дел.

Авторы приводят примеры отступлений европейских структур (ЕС, ОБСЕ, Совета Европы) от провозглашаемых идей в пользу политической целесообразности.

Отмечая стремление русских Балтии интегрироваться в структуры их новых государств, они говорят о проблемах их «конфликтной» интеграции, противопоставляя ее политике «конгломератной» интеграции (балто-славянской).

По мнению В. Тишкова и В.Степанова, если пагубность этноцентризма не будет осознана элитами Латвии, Литвы и Эстонии, основа для конфликта будет сохраняться.

В статье В.Полещука «Русские в балтийском общественно-политическом дискурсе» рассматривается проблема, которую новые независимые государства Прибалтики превратили в едва ли не первостепенный сюжет.

Автор рассматривает феномен «этнической демократии», при которой права и свободы четко увязываются с доминированием «титульного народа».

В работе П.Ярве дается анализ проблемы: советское наследие и современная балтийская этнополитика.

Автор показывает противоречивость советской национальной политики (своя практика «плавильного котла» и элементы этнического национализма).

Он дает интересную картину вызревания движений за независимость в период поздней «перестройки».

Наиболее ценным здесь представляется сравнение трех прибалтийских кейсов с выявлением общего и особенного.

Преемственности между «первыми республиками» и постсоветскими государствами Балтии посвящена статья В.Полещука и А.Димитрова.

В центре их внимания концепт «реституции» государства и его практическая реализация при определении вопросов гражданства, обеспечения доступа к нему для населения и формирования основ этнической политики.

Они показывают последствия политического консенсуса относительно «оккупации 1940 года» и «противоправного включения» трех республик в состав СССР.

Авторы выражают сомнения относительно того, что признание факта «оккупации» или «незаконности» включения в состав СССР могло бы использоваться как обоснование лишения гражданства жителей Эстонии и Латвии (в первом случае это было почти 40% человек).

При этом они отмечают определенное воздействие со стороны ЕС в деле смягчения изначально жестких реституционных подходов относительно предоставления гражданства.

И.Никифоров в своей статье рассматривает вопросы исторической памяти и политизации истории в странах Балтии.

В центре его внимания - этноцентричная историография Литвы, Латвии и Эстонии, а также политика относительно формирования исторической памяти у населения этих стран.

Чрезвычайно интересным представляется обзор различных практик формирования исторической памяти («советизация», ее трансформация в годы «перестройки», постсоветские модели).

Автор рассматривает создание нового календаря праздников и памятных дат, трансформацию образов героев и антигероев балтийской истории.

Три статьи в книге посвящены вопросам демографии русского населения в Латвии (В.Волкова), Литве (А.Марцинкявичюса) и Эстонии (В.Полещука и И.Никифорова).

Все они рассказывают о различных группах русского населения («старожильческое», связанное с обретением «корней» в Прибалтике в дореволюционный период; новое, поселившееся здесь после второй мировой войны).

Анализируются количественные и качественные изменения в демографической динамике русского населения в странах Балтии (проблемы эмиграции, интеграции, риски ассимиляции).

Некоторые детали, проясняющие сложности интеграции русских в Латвии, рассматриваются в статье Т.Богушевич о протестной мобилизации этой категории населения страны.

Е.Хелемяэ предлагает свой взгляд на социально-экономические трансформации в Эстонии.

Автор говорит о влиянии этнического фактора на социальное неравенство и ограничениях в возможности воздействовать на принятие политических решений.

С точки зрения Е.Хелемяэ, это создает серьезные риски на перспективу.

Страны Балтии являются членами ЕС.

И неслучайно, что этому сюжету посвящено несколько статей.

Т.Агарин рассматривает историографический аспект проблемы (западная наука о пути балтийских стран к достижению независимости).

Этот текст в книге дополняется статьей П.Бердникова и Д.Ханова, представляющей оценку выводов российской науки о балтийской этнополитике.

Д.Коченов и Б.Цилевич рассматривают различные аспекты влияния европейских структур (ЕС, Совет Европы, ОБСЕ) на этническую политику Литвы, Латвии и Эстонии.

В работе Б.Зепы рассматривается дискурс формирования политики иммиграции в Латвии.

Таким образом, рецензируемая книга представляет собой качественный «рентгеновский снимок» политических процессов в странах постсоветской Балтии.

По богатству эмпирического материала она выходит далеко за рамки такой темы, как этническая политика.

Здесь представлены такие сюжеты, как демография русского населения, социально-экономическое развитие, миграционные процессы, историография и государственное право.

Книга будет полезна не только академическим специалистам, аспирантам, магистрантам и студентам, но и практикам (сотрудникам МИД России, Россотрудничества, представителям депутатского корпуса, правозащитникам как внутри России, так и за ее пределами).

Полезность ее, впрочем, российскими границами не ограничивается.

С учетом многих критических оценок европейских структур относительно этнополитики стран Балтии было бы полезно ее прочесть и тем, кто принимает решения в ЕС, Совете Европы, ОБСЕ.

Конечно, крайне важен диалог вокруг таких книг и в самих прибалтийских странах.

Директор МБПЧ Александр Брод: «Недавняя скандальная история, связанная с отказом во въезде в Эстонию академику В.Тишкову, не может вызывать ничего кроме осуждения.

Политизация науки вряд ли соответствует принципам Европейского союза и идеям свободы (включая и академическую свободу, и свободу дискуссий).

Напротив, конструктивная дискуссия лишь украсила бы балтийских ученых и политиков, позволила бы им взглянуть на себя со стороны иным взглядом».

Естественно, как и всякое научное издание, книга об этнической политике стран Балтии не лишена определенных изъянов.

Критические замечания ни в коей мере не снижают общей высокой оценки этого труда.

Признавая влияние ЕС на выработку политических стратегий стран Балтии, было бы важно оценить роль и значение США.

Это особенно важно, принимая во внимание тот факт, что Вашингтон давно и последовательно поддерживает Латвию, Литву и Эстонию, а также их имидж «главных борцов» с коммунизмом на территории бывшего СССР.

При этом американцы никогда не подвергали критике дискриминационные этнические практики Балтии, несмотря на все риторические упражнения по поводу прав человека в мире.

Увы, в книге такого раздела нет.

И это сильно обедняет комплексный анализ.

Не совсем понятна и некоторая асимметрия сюжетов.

Про социально-экономическое развитие Эстонии в книге есть статья, но про Латвию и Литву таких текстов нет.

И, напротив, про миграционные дискурсы говорится на примере Латвии, но не ее балтийских соседей.

Однако отмеченные выше недостатки при желании можно восполнить, выпустив дополненное и расширенное издание книги.

Но и в нынешнем своем виде это прекрасное подспорье для тех, кто решил обратиться к анализу постсоветской Балтии и всех ее острых проблем.

_______________________________________________________________________________

1. Вопреки устоявшимся стереотипам понятие «Прибалтика» возникло задолго до 1940 года, то есть до пресловутой «оккупации». В России так издавна назывались земли, граничившие с Балтийским морем. В законодательстве Российской империи понятие «Прибалтийские губернии» (Лифляндия, Эстляндия и Курляндия) имело не только географический, но и юридический смысл.
2. В Литве на момент распада СССР русские составляли всего 9,4 %, в то время как в Латвии и Эстонии 34 и 30% соответственно. См.: Национальный состав населения СССР (по данным Всесоюзной переписи 1989 г.). М., 1991.