Такое деление сохраняется, но вот критерии того, в каком случае религиозная организация должна представлять ту или иную отчетность, предлагается изменить.

Характерно, что таким критерием становится иностранное финансирование.

В последние годы политический и религиозный экстремизм связывается с иностранным влиянием и иностранным финансированием.

Соответственно, контроль за поступлением финансовых средств из-за границы, по мнению авторов законопроекта, облегчит выявление экстремистских тенденций в деятельности организации.

Директор МБПЧ Александр Брод: «В законопроекте предлагается, чтобы религиозные организации, получавшие такие средства, представляли в территориальные органы Минюста России «информацию о своей деятельности, персональном составе руководящих кадров и сведения об иностранном финансировании».

При этом присвоение религиозным организациям статуса иностранного агента даже в случае наличия финансирования из-за рубежа законопроект не предусматривает».

Само по себе иностранное финансирование может, разумеется, увеличивать риск экстремистской составляющей в деятельности религиозных организаций.

Однако в своем разъяснении Минюст России не ограничивается только фактом иностранного финансирования как причиной проверок: «Законопроектом предлагается дифференцировать предмет проверок деятельности религиозных организаций в зависимости от получения ими иностранного финансировании и закрепить право Минюста России и его территориальных органов проводить проверки финансово-хозяйственной деятельности религиозных организаций при наличии в их деятельности признаков экстремизма (терроризма) либо иных нарушений законодательства Российской Федерации».

Далее разъясняется, что под «иными» нарушениями предлагается понимать «множественные или неоднократные, а также грубые нарушения законодательства Российской Федерации».

Получается, что уже сам факт иностранного финансирования дает основания для проверок (в частности, не случайно предлагается «распространить на религиозные организации обязанность по ведению раздельного учета доходов (расходов), полученных в рамках иностранного финансирования, и доходов (расходов), полученных (произведенных) в рамках иных поступлений»).

Еще одним основанием для проверок может быть выявленная собственно террористическая или экстремистская деятельность.

Но вот наличие «иных» нарушений несколько размывает смысл законопроекта: нарушения законодательства РФ могут быть вовсе не связаны с экстремизмом и терроризмом, и они преследуются в установленном порядке, т.е. просто не имеют отношения к данному законопроекту.

Уж не говоря о том, что понятие «грубые нарушения законодательства» слишком расплывчатое.

Тогда следовало бы определить законопроект как внесение изменений в порядок проведения проверок религиозных организаций, не привязывая его к конкретным причинам, а просто ограничившись их перечислением.

Число внеплановых проверок сокращается с 5 до 3, перечисляются причины, по которым они могут проводиться.

Однако эти послабления перекрываются за счет расплывчатости понятия «экстремистский», в результате чего оно в России до сих пор нередко служит инструментом давления.

В результате по части проверок могут быть опасные перекосы.

Обвинения могут быть выдвинуты против религиозных организаций, например, протестантских церквей, саентологов и Свидетелей Иеговы.

Так что, на наш взгляд, законопроект нуждается в серьезной доработке.