Россия вспоминает события августовского путча 1991 года. 25 лет назад в СССР была предотвращена попытка государственного переворота, что во многом определило дальнейшую судьбу страны. Драматичные события, разворачивавшиеся с 18 по 21 августа, до сих пор не получили исчерпывающей оценки историков.

18 августа самопровозглашенный Государственный комитет по чрезвычайному положению во главе с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым, образованный из высокопоставленных должностных лиц советского правительства, в том числе силовых ведомств, выступил против курса демократических реформ и под предлогом «стабилизации обстановки» провозгласил себя органом «для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения». Президент СССР Михаил Горбачев был блокирован в резиденции в Форосе. С 19 августа в «отдельных местностях» страны, в том числе в Москве, ГКЧП объявил чрезвычайное положение сроком на полгода. В столицу были введены войска, начались уличные столкновения.

Политическое руководство РСФСР, возглавляемое президентом Борисом Ельциным, отказалось выполнять приказы Комитета. Ядром сопротивления стал Верховный Совет РСФСР, неофициально названный в те дни Белым домом. Путчистам противостояли вице-президент РФ Александр Руцкой, и.о. председателя Верховного Совета Руслан Хасбулатов, председатель правительства Иван Силаев. 19 августа они объявили действия ГКЧП государственным переворотом. Историческим стало выступление Ельцина с танка перед зданием Верховного Совета, когда первый президент России зачитал текст обращения к нации, написанный Хасбулатовым:

«Мы считали и считаем, что такие силовые методы неприемлемы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе, возвращают нас к эпохе холодной войны и изоляции Советского Союза от мирового сообщества. Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый комитет (ГКЧП). Соответственно, объявляются незаконными все решения и распоряжения этого комитета».

Тогда же были обнародованы указы о признании действий путчистов нелегитимными. На защиту Белого дома от возможного штурма вышли тысячи россиян всех возрастов и социальных групп. Вокруг здания были построены баррикады.

ГКЧП не решился на силовой захват парламента. Вечером 21 августа на президентскую дачу в Крыму одна за другой прибывают делегации путчистов и их противников. Горбачев встает на сторону руководства РСФСР, в это же время Янаев распускает ГКЧП и объявляет все его решения недействительными.

На следующий день члены ГКЧП были арестованы. В феврале 1994 года Госдума амнистировала их.

В результате уличных столкновений двое защитников Белого дома (Илья Кричевский, Владимир Усов) были застрелены солдатами, еще один (Дмитрий Комарь) погиб под колесами БМП.

В ночь на 23 августа с Лубянской площади вывезли памятник Дзержинскому.

Директор МБПЧ Александр Брод: «Последствиями августовских событий 1991 года явились упразднение КПСС и распад СССР. В стране начались демократические перемены, сопровождаемые глубоким социально-экономическим кризисом и спорными решениями нового политического руководства».

В 2011 году немецкий журналист Борис Райтшустер отметил: «Большинство жителей страны ассоциируют события тех дней не с победой над авторитарным режимом, а с развалом Советского Союза».

Продолжают появляться новые версии о том, кто же стоял за спиной ГКЧП. Интернет-издание «Взгляд» утверждает, что Государственный комитет по чрезвычайному положению был создан при участии первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева, которого путчисты отстранили от власти. Председатель президиума Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов рассказывал, что ГКЧП как оформленный орган был создан весной 1991 года на совещании у М.Горбачева. На том же совещании были названы все лица, впоследствии вошедшие в комитет, а также разработаны печать этого органа и бланки. На совещании присутствовал и Лукьянов.

Спустя четверть века об августовском путче вспоминают его очевидцы, непосредственные участники и политаналитики наших дней.

Михаил Горбачев, ушедший с главного поста страны 24 августа 1991 года, сегодня признается, что это решение далось ему нелегко.

«Ситуация тогда выглядела так. И надо было даже таким способом, прямо скажем, тяжелым и для меня, и для всех, реагировать… По сути дела, начала раскалываться страна, и партия, и все. И дело, так сказать, могло вернуться в гражданскую войну», - рассказывает экс-президент в интервью «РИА Новости».

Между тем бывший советский лидер не жалеет о принятом решении: «Нет. Я могу только одно сказать: жалею, что нет Советского Союза. Это я жалею».

«Я много очень принимал усилий для того, чтобы сохранить Союз. И моим кредо было во всем, во всех делах, что все надо делать — при всех сложностях — без крови. Ну, не обошлось. Но все же такого страшного, каким является гражданская война, удалось избежать», – сказал М.Горбачев.

«Да, Советский Союз перестал существовать де-факто по причине выступления ГКЧП именно тогда. Но мы-то (сторонники Ельцина) стремились к тому, чтобы провести преобразования правовым и эволюционным путем. Идея Союзного договора, какой бы она ни была противоречивой, помогала это сделать. Однако ГКЧП нам такую возможность реализовать не дал», - констатирует ближайший соратник Бориса Ельцина, первый и единственный Государственный секретарь РСФСР Геннадий Бурбулис.

Как отмечает Г.Бурбулис, крах советской империи не избавил Россию от имперского мышления: «Имперскость оставила в нас глубокие корни, которые формировались столетиями. И это никуда не делось. Иногда говорят про имерские амбиции. Мне кажется это неточным. Это имперский синдром. Потому что мы имеем дело с советской наследственностью, которая проявляется в повышенной конфронтационности, нарушении базовых прав человека, в том числе международного права».

Еще один участник августовских событий – академик Юрий Рыжов – характеризует те дни как «смутное время».

«За последнее столетие наша страна переживала, говоря по-научному, системный кризис, а по-русски – смуту, несколько раз. Так было в 1917 году, когда исчезло одно государство и появилось другое. Мы находились в системном кризисе и 19 августа 1991 года», – цитирует ученого «Голос Америки».

По мнению академика, каждое эпохальное событие имеет свой «спусковой крючок»: «Таким крючком для Первой мировой войны стало убийство эрцгерцога. А в 1991-м крючком стало выступление ГКЧП. И сейчас мы находимся в таком же положении. А что станет спусковым крючком в этот раз, не дай нам бог узнать заранее. Это все равно, что знать о дне и причине своей смерти».

По мнению Ю.Рыжова, в настоящее время Россия переживает очередную смуту: «Это проявляется в том, что все трещит по швам. Весь «джентльменский» набор в виде экономического, социального, политического и управленческого кризисов сегодня налицо».

«Советский Союз напоминал плотно закрытый сосуд, в котором возникло высокое давление, – вспоминает журналист Сергей Медведев, во время путча рассказавший в эфире Центрального телевидения о попытке госпереворота. –  Накопилось общее недовольство — партией, комсомолом, профсоюзами, экономическим положением каждого из нас. Помните, что творилось в магазинах: пустые прилавки, очереди, талоны. Под давлением этот сосуд должен был вдребезги разлететься. Но в августе 1991-го вышибло только пробку, произошла почти мирная революция. Что случилось потом — отдельный разговор».

«Все мы оказались свидетелями необыкновенного воодушевления, подъема — и эмоционального, и политического — «в массах», как сказал бы Ленин. Каждый в тот момент ощущал себя творцом исторического процесса. Так и было. Когда политика выливается на улицы, значит, что-то уже не в порядке в государстве. Проходили многотысячные митинги, люди жаждали перемен, – продолжает журналист. – Думаю, если бы участники ГКЧП проявили волю, четко знали, чего хотят, они могли бы добиться успеха. Но поскольку были нерешительными, все время опаздывали, то проиграли. Советский Союз как государство уже пошел вразнос, властные институты расшатались, организовать переворот по-настоящему ГКЧП не сумел, действовал спонтанно. Мы видели растерянные лица во главе с Янаевым на пресс-конференции. И многие уже тогда поняли: этим долго не усидеть».

«Мы первые во всем мире прошли по такому пути: от социализма вернулись к капитализму, – указывает С.Медведев. – К концу перестройки были уже и политически, и экономически загнаны в угол. То, что случилось в 1991 году, — логическое завершение непродуманной и абсолютно научно непроработанной политики. Нельзя же не понимать, что ты строишь. Горбачев так и не понял до конца. Он строил «социализм с человеческим лицом», вместо этого получилась какая-то рожа. Нам часто приводят в пример китайский опыт плавного перехода к индустриальному обществу и капиталистическим отношениям. Однако это не совсем корректный образец. Китай — не СССР. И социализмы у нас были разные. Мы не могли не набить шишек. Но меня, честно говоря, пугали не столько пустые полки, сколько безысходность».

«Победу делили политики, мы, маленькие люди со своими гражданскими чувствами, были им уже не нужны, – вспоминает филолог и публицист Андрей Десницкий, отметивший свой 23-й день рождения на баррикадах у Белого дома. – Кто-то суетился и записывался в какие-то списки ради будущих медалей, кто-то срочно разрабатывал дальнейшие планы по переустройству мира, а мы пошли домой отсыпаться. Я много раз с тех пор спрашивал тех, с кем мы там стояли, и самого себя: что же мы потом сделали не так? Чего не сделали? Почему спустя четверть века от нас снова ничего не зависит?» («Газета.Ru»)

«Мы готовы были умереть за свою страну. Почему же мы не смогли жить так, чтобы она осталась нашей?» – задается риторическим вопросом автор.

«Мы к началу 1990-х не умели просто жить, даже толком не знали, как это делается, – признает публицист. – В 1990-е начали этому учиться, с самых низов, с «закона о защите прав потребителя» — своего рода азбуки будущего гражданина. Настоящая демократия не даруется добрым царем, не падает в руки в виде зарубежного гранта и не вырастает на огороде из почвы традиционных скреп и ценностей. Она есть способ самоорганизации ответственных граждан, которые приходят к выводу, что именно так им удобнее всего жить дальше. В августе 1991-го у Белого дома стояли читатели Стругацких, готовые на все, чтобы не возвращаться в привычный Арканар. Но что бывает кроме Арканара, они представляли себе слабо».

«Может быть, единственное по-настоящему хорошее дело, которое нам, защитникам Белого дома, удалось совершить за эти 25 лет, — вырастить поколение людей, которые хотят просто жить и умеют договариваться друг с другом. И значит, на каком-то новом повороте истории у них может получиться то, что не вышло у нас», – не теряет надежды А.Десницкий.

Между тем московская мэрия запретила ежегодные траурные мероприятия на пересечении Садового кольца и Нового Арбата, где в ночь на 21 августа 1991 года погибли Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов. Таким образом, столичные власти нарушили 24-летнюю традицию.

«24 года подряд 20 августа на эту площадку приносили траурные венки и цветы в память о погибших, приходили в том числе их родственники, православный священник и раввин служили панихиды. И 24 года подряд 22 августа на этой же площадке на флагштоке поднимали российский триколор. На обе акции приходило от трехсот до пятисот человек, – напоминает правозащитник Лев Пономарев («Эхо Москвы»). – Власть, конечно, вела себя по-разному. В «хорошие» годы при поднятии флага даже выставляли почетный караул из двух офицеров, в «плохие» годы с согласованием были какие-то проблемы, проходили переговоры, иногда непростые. Но ни разу за 24 года не было случая, чтобы провести какую-то из этих акций в этот день на этом месте не дали. И вот этот момент настал».

«В этот раз мы подали уведомления, как обычно, на траурную акцию на этом месте на 20 августа и на акцию по подъему флага на 22 августа, – поясняет Л.Пономарев. – Сначала не кто-нибудь, а  и.о. начальника Департамента безопасности мэрии Москвы Василий Олейник сказал по телефону одному из заявителей, что все нормально, акции будут согласованы. Сегодня (16 августа) в нарушение всех требований закона спустя 8 дней после подачи заявки (по закону письменный ответ должен быть выдан в течение трех дней) я смог получить ответы мэрии. Ответы подписаны тем же Олейником. В проведении акций на заявленном месте в заявленные даты нам отказано. Причина отказа — проведение работ по укладыванию плитки (опять плитка!) на этой самой площадке. Поэтому нам предложено провести траурное мероприятие в парке «Сокольники», а где поднимать флаг – даже не указали».

«Разумеется, возлагать венки не на месте гибели, а в «Сокольниках» мы не будем. Как и поднимать флаг неизвестно где», – заявляет правозащитник, обещая посетить традиционное место манифестаций.

Впрочем, о юбилее эпохальных для страны событий помнят далеко не все наши соотечественники. 5-8 августа Левада-Центр провел специальный опрос россиян о путче 1991 года. Как показали опросы, о ГКЧП знают или помнят только 50% граждан РФ, 48% не смогли рассказать о том, что произошло в эти дни, а 2% ответили на вопрос неверно. При этом 40% опрошенных заявили, что с августа 1991 года страна начала развиваться в неправильном направлении (33% придерживаются противоположного мнения, 28% затруднились ответить). Выйти на защиту российской демократии сегодня готовы лишь 16% наших соотечественников, 44% в случае угрозы возвращения к советским порядкам остались бы дома, а остальные так и не смогли определиться с ответом.