23 ноября сайт общества «Мемориал» опубликовал справочник А.Н.Жукова «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935-1939». Список сотрудников НКВД, представленный правозащитниками, насчитывает почти 40 тыс. человек. Источниками реестра послужили приказы по личному составу о присвоении спецзваний, увольнении и полученных наградах. Эти данные были дополнены информацией из биографических источников. Руководство «Мемориала» считает обнародование подобных сведений «существенным шагом к более углубленному и точному пониманию трагической истории нашей страны в 30-е годы ХХ века». Интернет-ажиотаж вокруг базы данных оказался настолько велик, что сайт «Мемориала» даже временно отключился из-за перегрузки.

Незадолго до знаковой публикации в соцсетях активно обсуждалось историческое расследование 34-летнего выпускника философского факультета Томского госуниверситета Дениса Карагодина. Попытки выяснить обстоятельства расстрела своего прадеда – 56-летнего крестьянина Степана Карагодина – долгое время оставались безуспешными.

«Мне не давали ни малейшей информации, блокировали любые попытки доступа к документам, – рассказывает Денис. – Более того, скрывали, что такие архивы вообще существуют. «Сведений не имеем», – был стандартный ответ».

Чтобы связаться с потомками расстрелянных, томский правдоискатель создал специальный сайт. «Инициатива снизу» дала результаты: письма потомков репрессированных позволили по крупицам составить собственную картотеку, в которую вошла графологическая база почерков, личных автографов и образцов машинописного текста. Детали помогли максимально точно сформулировать повторный запрос в Управление ФСБ России по Новосибирской области, на который пришел неожиданный ответ с копиями документов о расстреле и именами палачей. На этом история не закончилась. Денис получил письмо от правнучки помощника начальника Томской тюрьмы Николая Зырянова, причастного к расстрелу Степана Карагодина.

Юлия Зырянова рассказывает, что второй ее прадед также был репрессирован: «Вот так сейчас и выяснилось, что в одной семье и жертвы, и палачи... Очень горько это осознавать. Но я никогда не стану открещиваться от истории своей семьи. Мне поможет все это пережить сознание того, что ни я, ни все мои родственники, которых я знаю, помню и люблю, не причастны к этим зверствам, которые происходили в те годы. Горько, что ничего я не могу исправить, кроме того, что признаться вам в моем с Зыряновым Н.И. родстве и поминать вашего прадедушку в церкви».

Денис Карагодин назвал жест Юлии «мужественным».

«В моем лице Вы не найдете врага или обидчика, лишь человека, хотящего раз и навсегда обнулить эту бесконечную кровавую русскую баню. С этим должно быть покончено раз и навсегда. И мне думается, что именно в наших с Вами силах сделать это... Живите со спокойной душой, а главное – с чистой совестью. Ни я, ни кто-либо из моих родных и близких никогда не будет ни в чем Вас винить», – написал он в ответ.

Снисходительный всепрощающий тон автора письма спровоцировал новую волну возмущения.

«Шекспировские страсти, шекспировское величие, – иронизирует публицист Роман Носиков («ФАН»). – Пока я не увидел этот величественный жест, у меня не было никакого желания вмешиваться в карагодинскую историю. Во-первых, я никогда не любил гробокопательства и запоздалой мести. А во-вторых, я знаком с «антикулацким приказом» и его последствиями. И прекрасно понимаю, что было огромное количество невинных жертв, попавших под копыта поднятой на дыбы репрессивной системы. Но вот этим великодушием, этой душевной щедростью, этим благородным отпущением правнук меня заинтриговал. Мне захотелось проверить качество постамента, по которому он вскарабкался на моральную высоту».

«Живите со спокойной душой, а главное с чистой совестью», – разрешил ей Карагодин. Достойный жест. Она ведь – хоть внучка палача, а тоже человек, – саркастически замечает обозреватель «Комсомольской правды», правнук репрессированного журналиста-международника Дмитрий Ольшанский. – Если у меня вдруг возникнет желание составить список всех тех, кто моего прадеда арестовывал, допрашивал, может быть, бил, обвинял и расстреливал, если я захочу этот список опубликовать, и захочу подписать возле некоторых фамилий красным шрифтом «ПОДТВЕРЖДЕН! ПАЛАЧ!», и захочу выяснить все детали их биографий, и в суд на них подать, и если я захочу, надуваясь от собственного достоинства и великодушия, ответить женщине, внучке одного из них, что я протягиваю Вам руку примирения, как бы ни тяжело это мне сейчас было сделать, и что я разрешаю ей жить со спокойной душой и чистой совестью, то сначала я подойду к зеркалу, наберу слюны побольше, да и плюну как следует».

«Я думаю, зло надо забыть. Целиком, окончательно, все, – считает Д.Ольшанский. – Я не могу представить себе поэта, составляющего список обидчиков, список следователей и стукачей».

Публикация справочника, уже названного в СМИ «википедией палачей» и «списком убийц», до предела обострила больную проблему отечественной истории. В ситуации крайней поляризации взглядов Кремль отказался принимать чью-либо сторону.

«Тема весьма чувствительная, очевидно, что здесь мнения расходятся у многих, существуют диаметрально противоположные точки зрения, причем и те, и другие иногда выступают весьма аргументировано», – отметил пресс-секретарь Президента РФ Дмитрий Песков.

Позиция правозащитников вызвала массу гневных откликов противников возвращения к неудобным страницам сталинского прошлого. Так, в эфире радиостанции «Говорит Москва» ветеран группы специального назначения КГБ СССР Валерий Киселев назвал «Мемориал» «вредной организацией», пытающейся разобщить российский народ.

«Раскол общества и так у нас происходит. А увеличение раскола за счет того, чтобы вспоминать, что наши деды кому что правильно или неправильно показали в своей жизни – это большая проблема. Я вообще считаю их (общество «Мемориал») вредной организацией для российского общества. И их труд тем более», – сказал В.Киселев.

«Сталин выполнял те задачи, которые перед ним стояли: уничтожить, расстрелять, к сожалению, огромное количество повинных, неповинных людей, но это происходило во благо 90% населения России», – заявил экс-сотрудник спецназа КГБ.

Критики «Мемориала» упрекают общественников в популизме и стремлении на волне вспыхнувшего интереса к теме подлить масла в огонь. К тому же, как отмечает корреспондент «КП» Роман Голованов, в справочнике А.Н.Жукова «все свалены в одну кучу»: в списках перечислены не только те, кто подписывал и исполнял приговоры, но и те, кто сам был репрессирован за отказ участвовать в Большом терроре.

Между тем в интервью изданию член правления «Мемориала» Ян Рачинский пояснил, что публикация списков была осуществлена отнюдь не стихийно, а в соответствии с планом.

«Неполная версия данных была издана на дисках в мае этого года. Тогда же мы обещали, что все появится в Интернете к концу года. Никаких неожиданностей и приурочивания», – отметил общественник.

Он также подтвердил, что списки составлены по «формальному академическому признаку»: «Это люди, которые получали спецзвания госбезопасности. О каждом из них нужно проводить отдельное исследование».

«Нужно отделить тех, кто на самом деле был палачом, от тех, кто оказался в той же организации по другим причинам. Среди этих 40 тысяч не все палачи», – согласился Я.Рачинский.

«К сожалению, у нас есть традиция вешать ярлыки огульно. Если бы были открыты архивы, можно было бы проводить исследование. У нас к ним нет доступа. Но мы не поторопились. С момента преступлений уже прошло почти 80 лет (если считать с 37-го года). Я понимаю, что есть люди, которые хотят отложить расследование преступлений еще на тысячу лет. Нужно разбираться с прошлым. Наша общественная организация существует не для собственного удовольствия, а чтобы решать проблемы. Только общественная дискуссия может помочь преодолеть прошлое и двинуться вперед, а не топтаться на месте», – сказал представитель «Мемориала».

«Основной идеей этого проекта я считаю напоминание о персональной ответственности каждого за совершенные поступки. И посыл на будущее – надежды сохранить в тайне преступления – не оправданы. Для меня важной задачей уже давно стало стремление заставлять людей задумываться о той страшной истории, что прошла наша страна в XX веке», – заявил Ян Рачинский.

С разъяснениями выступил директор фонда «Историческая память» Александр Дюков.

«Попытка позиционировать все эти фамилии как палачей является заведомо необоснованной, – подчеркнул эксперт. – В сборник были включены все фамилии, которые удалось установить, а устанавливались они не по причастности к совершению каких-либо преступлений, а по принадлежности к определенному званию в системе госбезопасности. Понятно, что далеко не все из этих людей совершали какие-либо преступления, и далеко не все они были впоследствии осуждены за нарушение законности в период массовых репрессий 1937-1938 годов».

В то же время историк уверен, что представленный справочник будет полезен профессионалам, в том числе ему самому.

«Благодаря этой базе данных для книги, которую я сейчас готовлю, мне удалось идентифицировать нескольких человек, подписи которых значились под протоколами допросов интересующих меня людей», – отметил А.Дюков.

«Если говорит с научной точки зрения, то это очень значимое издание, – признает ученый. – Если же говорить о попытках его политического использования, то, на мой взгляд, это вещь малоприятная. Вряд ли эту цель преследовал сам автор».

Позицию сторонников раскрытия исторической правды артикулировал обозреватель «Новой газеты» Алексей Поликовский: «Зло в нашей стране тысячекратно и миллионократно уходило от ответа. Только что «Мемориал» открыл на своем сайте базу данных работников НКВД времен Большого террора. Сайт, не выдержав нагрузки, рухнул. У обрушения сайта, посвященного кадрам НКВД и событиям 1935–1939 годов, могут быть две причины. Первая: потомки жертв устремились туда, чтобы узнать хоть какие-нибудь подробности о гибели своих родственников и пусть не в жизни, не на улице, не в суде, но хотя бы на экране дисплея указать пальцем на палача: вот он, тот, кто мучил и убивал. Вторая возможная причина обрушения сайта состоит в том, что в стране есть силы и организации, которые ни в коем случае, никогда, ни при каких обстоятельствах не желают, чтобы на палача указывали пальцем. Потому что это ставит под угрозу сегодняшних палачей. Потому что это лишает их внутреннего покоя и уверенности в себе. Потому что они мучают людей за колючей проволокой в полной уверенности в том, что никто не видит, никто не слышит и никто не узнает. А даже если узнает, то что с того? Ничего. Палач у нас неподсуден. Они живут под защитой государства, которое, как показывает история, гарантирует палачу хорошую зарплату и высокую пенсию за выслугу лет и полную убежденность в том, что никогда ни один узник не укажет на него пальцем и никогда позор не настигнет его».

Расставить все точки над «i» попытался публицист Георгий Бовт, ссылаясь на опыт Испании: «Сейчас, конечно, начнутся вопросы: а надо ли теперь ворошить уже далекое прошлое, надо ли сеять раздор в обществе, чтобы враждовать семьями? Кто-то непременно приведет в пример Испанию, где жертвы франкистов и их убийцы покоятся на одном мемориальном кладбище, где в рамках своеобразного договора всех политических сил в свое время было решено какое-то время действительно не ворошить прошлое, не искать виновных и не преследовать их. Да, испанский пример во многом уникален, но в нем есть одна особенность, о которой наши фанаты сталинизма часто забывают: когда договаривались подвести черту под франкистским прошлым, то, во-первых, решили построить новое общество на принципиально новых, именно демократических основах, и это было сделано. Все последствия франкизма были преодолены во всех сферах испанской жизни и ее экономики, было сделано все, причем на институциональном уровне, чтобы такое больше никогда не повторилось.

Во-вторых, никто в Испании не снимает и не показывает по ведущим телеканалам ностальгических фильмов про то, как было здорово жить при генералиссимусе Франко и как доблестные франкисты боролись с пятой колонной (кстати, сам термин как раз пришел из той поры). Никто не требует увековечить его имя в названиях улиц и площадей, поставить ему памятник, его мумия не лежит на главной площади страны, и даже бюста ему там тоже нет».

«В российском же обществе ни после ХХ съезда КПСС и знаменитого, но секретного доклада Хрущева, ни после распада СССР никто ни о чем так и не договорился, – напоминает аналитик. – Слишком откровенные публикации перестроечной поры о сталинских репрессиях теперь рассматриваются как часть очернительства славного прошлого. В память о работниках ГУЛАГа организуют мемориальные музеи, о тружениках НКВД снимают фильмы, которые трудно назвать хотя бы в какой-то мере объективными. Все они направлены на героизацию и романтизацию органов, которые повинны именно в геноциде советского народа и многих составлявших его национальностей, причем в наибольшей мере понесла потери самая многочисленная национальность, как теперь говорят, советской империи».

«Вместо покаяния получается героизация, в том числе палачей, – констатирует Г.Бовт. – Но тогда какие вопросы могут быть к составителям? Пусть страна знает имена своих «героев», и каждый пусть сам решает для себя, гордиться ли тем, что твой предок расстреливал тех, кого тогда называли врагами народа, или стыдиться. Искать национальное согласие на почве осознанного беспамятства и самообмана — дело не только пустое, но и пагубное. Невыученные уроки истории имеют обыкновение появляться снова, и даже когда они повторяются в виде фарса, вы можете не успеть понять, что это был именно он» (www.bfm.ru).