21 июня Госдума в третьем чтении приняла законопроект № 99654-7 «О внесении изменений в Федеральный закон ״О государственной охране״и отдельные законодательные акты Российской Федерации». В соответствии с вводимыми нормами Федеральной службе охраны (ФСО) предоставляется  право «принимать меры по защите персональных данных объектов госохраны и членов их семей». Государственная охрана предоставляется высшим чиновникам страны: президенту, председателю правительства, спикерам обеих палат Федерального Собрания, главам Следственного комитета, Конституционного и Верховного судов, генпрокурору. Данный список может быть расширен по решению главы государства – охрану и право на сокрытие информации о личном имуществе могут получить сенаторы, депутаты Госдумы и федеральные госслужащие. Полный реестр лиц, находящихся под госохраной, засекречен. 

Кроме того, закон наделяет сотрудников ФСО правом «обнажить оружие и привести его в готовность, если в создавшейся обстановке могут возникнуть основания для его применения». Оружие может быть применено при попытке злоумышленника приблизиться или прикоснуться к сотруднику ФСО. Также у работников охранного ведомства появится право «временно ограничивать или запрещать движение транспортных средств и пешеходов на трассах проезда объектов государственной охраны» и безвозмездно использовать аэропорты, аэродромы, вертодромы, посадочные площадки, морские и речные порты.

Законопроект был утвержден 377 голосами. Против поправок выступили коммунисты (36 голосов).

Как заявил председатель комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев, предоставление ФСО новых прав не преследует цели скрыть данные о доходах и имуществе охраняемых лиц.

«Новые правила никак не ограничат доступ к информации об имуществе объектов государственной охраны. Информация о доходах и расходах охраняемых лиц должна в обязательном порядке размещаться в открытом доступе, как того требует антикоррупционное законодательство», – сказал депутат.

«Закрытыми будут только сведения об их месте проживания и месте пребывания для недопущения противоправных посягательств и исключения возникновения причин и условий, порождающих угрозу безопасности объектов государственной охраны», – пояснил Пискарев, добавив, что антикоррупционные службы по-прежнему будут контролировать все необходимые объекты госохраны (Интерфакс).

Разъяснения дал и зампред думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный.

«Тут ни в коем случае ничего не меняется, – заверил депутат. – Вся информация, указанная в антикоррупционном законодательстве, будет публиковаться. В открытом доступе будут сведения о доходах, транспорте, домах и квадратных метрах. Адреса домов в открытом доступе и раньше не вывешивались. Но теперь ФСО сможет защищать персональные данные, которые выходят за рамки тех самых деклараций. Вот появится новость, что у чиновника родился ребенок, живет там-то, а назвали так-то. Это уже секрет. Преступники такой информацией могут воспользоваться. И тут спецслужбы смогут вклиниться в это дело и провести свою проверку» («Комсомольская правда»).

С критикой поправок выступили правозащитники и парламентарии федерального и регионального уровней.

«Закон выводит из-под общественного контроля персональную информацию об охраняемых лицах и членах их семей. Сейчас перечень таких лиц четко не установлен, он определяется указом президента, который тоже закрытый. А кто такие члены семей в данном случае, также непонятно», – заявил на заседании Госдумы депутат от КПРФ Алексей Куринный.

«Не все объекты госохраны святые, и не все могут похвастаться чистой репутацией, это же касается членов их семей», – отметил депутат.

Парламентарий опасается, что после вступления закона в силу «талантливые дети и жены высших чиновников» образуют  «закрытый клуб, который будет вариться в собственном соку» (Росбалт).

По мнению депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Оксаны Дмитриевой, в России «формируется каста неприкасаемых для борьбы с коррупцией».  

«ФСО будет засекречивать данные по охраняемым чиновникам», – написала Дмитриева в своем Twitter.

Центр антикоррупционной политики партии «Яблоко» призывает Совет Федерации отклонить закон, ставший «реакцией государства на многочисленные гражданские антикоррупционные расследования в отношении высокопоставленных публичных должностных лиц и их окружения».

«Вместо расследования обстоятельств их возможных правонарушений действующие власти принимают меры, чтобы оградиться от общества, обеспечить безнаказанное использование властных полномочий в корыстных интересах. Данный закон противоречит ст. 13 Конвенции ООН "Против коррупции"», – считает руководитель центра Сергей Митрохин (Ъ).

С ним солидарен экс-депутат Госдумы Дмитрий Гудков.

«Для высокопоставленных коррупционеров приняли закон об их защите от следствия. Именно так нужно читать заголовки: ״Госдума разрешила засекретить данные об имуществе высших чиновников״.<…> Русский народ, не зная о таком замечательном документе, уже давно придумал поговорку״рука руку моет״», – заявил политик (og.ru).

По мнению замдиректора российского отделения Transparency International Ильи Шуманова, поправки к «закону об охране» существенно ограничат возможности для антикоррупционных расследований как для  общественных организаций, так и для госструктур.

В своем аккаунте в Facebook Шуманов выдвигает три контртезиса:

1. «1. Понятие члена семьи на законодательном уровне не отрегулировано, а значит, закон могут применять произвольно, исключая информацию из публичных реестров хоть о двоюродных племянниках высокопоставленных чиновников.
2. Под государственную охрану подпадают не только высокопоставленные чиновники. Фактически госохраной пользуется тот же патриарх Кирилл. Сам перечень лиц, находящихся под госохраной, является тайной. Надо помнить, что лицо может быть включено в список лиц, находящихся под госохраной, по распоряжению президента. Сколько таких распоряжений о предоставлении госохраны, естественно, никто не знает.
3. С точки зрения общественного контроля сокращаются возможности для антикоррупционного мониторинга за лицами, находящимися на высокопоставленных постах. Речь идет не только о гражданских расследованиях, но и государственных органах власти, которые также пользуются информацией из этих же государственных реестров, откуда будет исключена информация».

«Самое интересное, что публичного обсуждения этой инициативы нигде не было, – указывает представитель Transparency International. – В первой редакции законопроекта ничего про "защиту персональных данных лиц, находящихся под госохраной", не сообщалось. После прохождения в Госдуму законопроект тихо дополнили этой формулировкой, которая позволяет засекречивать информацию об имуществе высокопоставленных чиновников».

Председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов убежден, что законопроект противоречит принципам демократии.

«Я еще не читал всего текста закона, но для меня, конечно, очень важна та его часть, что позволяет засекречивать информацию об имуществе господ, которых ФСО охраняет. Это препятствие информированию общества об имуществе высших должностных лиц. Ни в какие ворота в любом демократическом государстве не лезет», – цитирует Орлова «Газета.ru».

«Скорее всего, именно для этого данный документ и создавался, так как дополнительные права по перекрытию движения и пользованию аэродромами – это узаконивание того, что сотрудники ФСО делали и так», – предположил правозащитник.

Сомнения в отношении принятых поправок высказывает и глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.

 «Я не вполне понимаю необходимость засекречивать такую информацию, потому что этот закон даст больше поводов для злобного обсуждения», – заявил эксперт в интервью НСН.

Недоумение законопроект вызывает и у адвоката Игоря Трунова.

«Только в авторитарной системе скрывают состояние здоровья представителей власти, их имущественное состояние, их декларацию о доходах. Я, например, считаю безобразием то, что Трамп длительное время скрывал свою декларацию. Этого не должно быть  в нормальном обществе. И у нас на данный момент таких проявлений нет. А вот возможность засекретить данные об имуществе высших должностных лиц – это вещь из этой категории», – заявил Трунов.

Адвокат напомнил, что конкурентоспособная политическая система предполагает открытость, а современный политик «должен быть терпим», в том числе и к «оскорбительным, беспокоящим честь и достоинство выражениям»: «Если он выбрал себе такой род деятельности, то он должен быть готов к тому, что общество будет его проверять».

«...Наличие касты неприкасаемых, у которых что-то засекречено и общество не может узнать, злоупотребляет ли своим служебным положением из корыстных соображений высшее должностное лицо или нет, – это существенный изъян. Конституция, конечно, не регламентирует такие тривиальные вещи, как поведение того или иного чиновника, потому что это априори ясно. Это должна быть абсолютно прозрачная ситуация в части должностного лица. Каждый из тех, кто идет в России на выборы, должен предоставить имущественное и материальное  состояние себя и своей семьи и родственников. Поэтому я думаю, что это... неправовой закон», – резюмировал Трунов (НСН).

Директор МБПЧ Александр Брод: «Критические замечания относительно данного законопроекта, в том числе от СПЧ, опасения о возможных рисках сокрытия информации, к сожалению, не были услышаны законодателями.

Законопроект создает препятствия для общественных расследований, публикаций СМИ.

Возможно, авторы законопроекта, руководствовались благими целями (обеспечить безопасность высшим должностным лицам). Безусловно, это важно, особенно сейчас, когда активизировались угрозы со стороны террористических сил, радикальных религиозных течений.

Но в законе есть лазейки, которые позволяют окутать туманом информацию о лицах, которые подлежат госохране. Этот список засекречен, кто в него входит, мы не знаем. Включать в него могут неограниченное количество лиц. Кроме того, есть расплывчатая формулировка о том, что ФСО не должна предоставлять данные о местонахождении и жительстве лиц, которые подлежат госохране, если эта информация препятствуют их безопасности. Под эту формулировку можно подгонять неограниченное количество информации о недвижимости и других объектах собственности».