Версия для печати

О докладе «Современные ультраправые. Правый радикализм в Европе: идеология, социальная база, перспективы»

В январе 2018 года, выступая по случаю Международного дня памяти жертв Холокоста, Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш особо подчеркнул, что антисемитизм и расовая нетерпимость продолжают жить и сегодня, через семь десятилетий после разгрома нацистской Германии. Более того, в мире наблюдается «рост других предубеждений». Действительно, в начале XXI века неонацистский и националистический вызов стал актуален и для стран, избавившихся недавно от тоталитарного прошлого, и для государств, имеющих устойчивые демократические традиции, институты власти, разветвленную сеть гражданского общества. Все это заставляет осознать, что в случае с новой версией «коричневой чумы» (различной степени радикализма) мы имеем дело отнюдь не с маргинальным явлением, а с серьезным социально-политическим и культурно-политическим вызовом. Этот вызов требует комплексного изучения и выработки адекватного ответа для его профилактики, а также для предупреждения неконтролируемого распространения неонацистских идей.

В этом контексте появление  книг, статей, сборников материалов, посвященных данной проблематике, можно только приветствовать. Доклад «Современные ультраправые. Правый радикализм в Европе: идеология, социальная база, перспективы» (главный редактор и руководитель проекта д-р Валерий Энгель, председатель Экспертного Совета Европейского центра толерантности, руководитель Центра мониторинга и компаративного анализа межкультурных коммуникаций) стал итогом работы международного коллектива экспертов из десяти стран Европейского союза. Авторы не только рассматривают ряд теоретико-методологических вопросов, но и вводят в научный оборот новые источники. Их работа адресована не только ученым, но и практикам – законодателям, правозащитникам, чиновникам, ответственным за государственно-конфессиональные и межэтнические отношения, журналистам.

Структура доклада выглядит обоснованной и хорошо проработанной. Авторы начинают свой труд с обзора базовых понятий, с которыми работают (радикализм, правый радикализм). В то же время они говорят, что «современных европейских праворадикалов объединяет общая идеологическая база – мигрантофобия, исламофобия, фобии по отношению к отдельным этническим меньшинствам и евроскептицизм». Данный вывод не вызывает особых возражений, но стоило бы описать каждый из упомянутых феноменов более подробно. В какой мере евроскептицизм является обязательным элементом для исламофобов или мигрантофобов (в связи с ростом неконтролируемой миграции из стран Ближнего Востока эти настроения начинают разделять и системные политики, которых трудно назвать праворадикалами)? Можно ли отождествлять правых радикалов с неонацистами? В какой степени уместно такое отождествление? Или, напротив, нужны уточняющие нюансы? Думается, более детальный анализ этой терминологии позволил бы четче уяснить такое явление, как правый радикализм. Тем паче, что авторы упоминают неонацистскую идеологию, говоря о том, что она остается уделом «ничтожного политического меньшинства».

Авторы рассматривают предпосылки, позволяющие быть востребованной идеологии правого радикализма. Среди них называются миграционный кризис, протест против укоренившегося мейнстрима, который перестал быть содержательным (спор ведется не столько между идеями, сколько между элитами), противоречия между интересами и ценностями. Все эти факторы крайне важны. Однако нельзя не заметить, что авторы фокусируют внимание преимущественно на проблемах миграции, ассимиляции, интеграции меньшинств. Без должного внимания остаются проблемы международной повестки, прежде всего слома ялтинско-потсдамской системы. Между тем поражение СССР в холодной войне, уход Советского Союза из Центральной и Восточной Европы, а затем распад единого государства и в итоге ликвидация двухполюсного мира открыли шлюзы для свободного плавания новых независимых образований, идеология которых основывалась на принципе этнонационального самоопределения. Распад СССР (и практически параллельно с ним Югославии) положил начало явно недооцененному на Западе процессу формирования национальных государств. С тех пор как была завершена Первая мировая война, когда были реализованы «14 пунктов Вудро Вильсона» и политическая программа большевиков по «самоопределению вплоть до отделения», на планете не было такого количества организованных по этническому принципу стран. В итоге в послевоенной Европе было создано и разрушено больше государств, чем в любом регионе мира в любое время, даже в Африке в период деколонизации. В ходе процесса обретения независимости новые суверенные государства сделали, среди прочего, ставку и на использование ксенофобской риторики (открыто и латентно), а страны Запада отнеслись к этому некритично, полагая такой сценарий обоснованной ценой за победу в холодной войне. Стоило бы этот вызов рассмотреть более детально.

Авторы доклада рассматривают партии, относящиеся к праворадикальному направлению. Ими представлен интересный материал о политических объединениях в странах ЕС, в России и на Украине. Однако практически нет информации об аналогичных течениях в балканских странах (государствах, возникших на обломках бывшей Югославии). Часть из них – Словения, Хорватия – вошли в Евросоюз, Черногория наряду с двумя вышеуказанными образованиями принята в НАТО, а Сербия, Македония, Босния и Герцеговина считаются приоритетными партнерами Запада. Однако праворадикальные течения там достаточно сильны, что показывают и результаты голосований на боснийских или македонских выборах. Риторика «защиты своей земли» по-прежнему популярна в Сербии и в Косово (имеющей частичное признание). Для ЕС наличие таких настроений – серьезный тест, ибо «замирение Балкан» было названо важнейшей задачей преодоления ксенофобии и агрессивного национализма в Европе. Однако и по сегодняшний день эта задача далека от своего решения.

В четвертом разделе доклада рассматривается идеология праворадикалов. Авторы справедливо отмечают эклектичность установок крайне правых политиков в современной Европе, говоря о соединении в их программах изоляционизма, антисемитизма, исламофобии, «белого расизма». Интересно рассмотрение роли конфессионального фактора в праворадикальных практиках. Однако упускается такой интересный момент, как трансформация левых взглядов в крайне правые. Между тем исследователи отмечали, как бывший электорат ФКП (Компартии Франции) «перекочевал» в значительной степени к Национальному фронту Марин Ле Пен. Отмечается также и переход левых в «Альтернативу для Германии», особенно в восточных землях. Мы видим, что в настоящее время левые идеи после распада СССР переживают кризис, тогда как правые находятся на подъеме. «Прививка» против нацистского вируса постепенно проходит, как минимум оказывает меньшее воздействие на общество. И протестные настроения, сохраняющиеся в Европе, меняют окрас. Вчерашние «розовые» и «красные» становятся «черными» и «коричневыми».

Пятый раздел авторы посвящают лидерам праворадикалов. Перед нами предстает портретная галерея тех, кто пытается подвергнуть ревизии традиционную европейскую политику. Здесь Александр Гауланд, Беппе Грилло, Ханс Йоахим Берг, Герт Вильдерс, Олег Тягнибок, Габор Барча-Тернер и многие другие. Но не совсем понятны критерии определения лидеров. Почему нет детального портрета Марин Ле Пен и ее отца (который хоть и утратил свое политическое лидерство, сохранил влияние)? Ведь она была участницей второго тура президентских выборов! По уровню электоральной поддержки Ле Пен опередила бы любого из перечисленных персон. Вновь, как и в других разделах, нет информации о правых радикалах из республик бывшей Югославии. Нет сведений и о праворадикалах из стран Балтии, хотя ревизия итогов Второй мировой войны и реабилитация бывших коллаборационистов там идет полным ходом. И власти не оказывают этому значительного сопротивления, скорее наоборот – поддерживают этот дискурс.

В шестом разделе авторы анализируют проблемы финансирования праворадикальных структур, а в седьмом – рассматривают их взаимоотношения с властями. Согласно их выводам «правящие европейские элиты пока не рассматривают праворадикалов как серьезную угрозу демократическим ценностям, которая требует как минимум дистанцироваться от этих растущих политических сил». Для стран Западной Европы это, пожалуй, верно. Но в бывших республиках Советского Союза и Югославии власти намного более активно прибегают к услугам праворадикалов. И Украина тут лишь самый яркий пример, особенно в контексте конфликта в Донбассе. Но схожие примеры мы наблюдаем и в бывших югославских республиках, странах Балтии, Румынии, Венгрии, Польше. Мы видим «войны памяти» (польско-украинские отношения или политика Бухареста по отношению к Молдове и приднестровскому конфликту), где и официальные лица нередко эксплуатируют националистические фобии, комплексы и ксенофобские стереотипы.

Наши замечания носят полемический характер, и они не влияют на высокую оценку доклада в целом. Однако этому труду не хватило некоторой объемности, чувствуется фрагментарность, сильная аналитика и эмпирика по Западной Европе сочетаются с лакунами по Балканам, постсоветским странам (ситуацию частично спасают разделы по Украине и РФ). Нет достаточного социологического материала, который позволил бы лучше представить общественное мнение в отношении к праворадикалам, показать его эволюцию, а также факторы, влияющие на нее. Думается, следует продолжать начатую работу, надеемся, эти доклады станут регулярными.