В октябре 2018 года в Париже состоится очередная сессия Исполкома ЮНЕСКО. В ходе ее работы будет представлен специальный доклад, посвященный проблемам сохранения культурного наследия в Крыму. Он подготовлен генсеком этой международной организации Одри Азуле[1]. Несмотря на то, что проблема Крыма сегодня находится в тени вооруженного конфликта в Донбассе, она остается одним из важнейших вопросов европейской и мировой политики. Установление российской юрисдикции над полуостровом рассматривается странами Запада как поворотный пункт в отношениях между ними и Россией. И в этом контексте активно продвигается представление о неконструктивной линии Москвы по всему спектру вопросов, связанных с инкорпорированием Крыма.
ЮНЕСКО не в первый раз обращается к проблеме сохранения культурного наследия на полуострове после перехода его под российскую юрисдикцию. Два года назад Секретариат этой международной организации уже представлял свой «Мониторинг ситуации в Автономной республике Крым»[2]. Однако общий пафос этих материалов с годами не меняется. В них неизбежно констатируется «озабоченность» и «тревога» по поводу ухудшения ситуации в сфере компетенции ЮНЕСКО.
Насколько обоснованными выглядят подобные выводы, кочующие из доклада в доклад? Ответ на этот вопрос целесообразно начать с понимания того, на какой источниковой базе они основаны. Так, в материале 2018 года недвусмысленно говорится о том, что Секретариат ЮНЕСКО «продолжил собирать информацию от международных организаций в формате системы ООН и за ее рамками, а также от неправительственных структур (НПО), которые имеют в своем распоряжении необходимые обновленные данные о ситуации в Автономной республике Крым». Что же это за структуры, которым склонна доверять влиятельная международная организация? В докладе они называются:
Управление Верховного комиссара по правам человека ООН, Совет Европы,
- Офис представителя по свободе СМИ при Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ),
- правозащитная организация AmnestyInternational,
- Постоянная делегация Украины при ЮНЕСКО,
- Международный совет по сохранению памятников и достопримечательностей,
- делегации стран – членов организации и «институциональные партнеры» (без конкретизации).
Между тем даже беглый анализ приведенного списка показывает значительное смешение жанров. Среди тех, чьему авторитету доверяет ЮНЕСКО, присутствуют международные бюрократические, правозащитные, украинские государственные структуры, но, за исключением Международного совета по сохранению памятников и достопримечательностей, не представлены подразделения, специально занимающиеся проблемами культурного наследия. Как следствие – смешение жанров и в самом докладе. Он обращен не только и даже не столько к положению дел в таких всемирно известных комплексах, как Херсонес Таврический или Ханский дворец в Бахчисарае, а к ситуации в Меджлисе крымскотатарского народа или неканоническом Симферопольском и Крымском епископстве т.н. Украинской православной церкви - Киевский патриархат (УПЦ-КП). Таким образом, налицо попытка политизации вопросов культуры и сохранения памятников даже там, где это не выглядит обоснованным.
Среди источников доклада нет вообще никаких упоминаний о российских институтах (Министерство культуры РФ, Постоянная делегация РФ в ЮНЕСКО). На это бюрократы из Секретариата могут возразить: «Мы, как и большинство стран – членов ООН, не признаем российской юрисдикции над Крымом». Но вопрос политико-правового статуса не может быть препятствием для общения с дирекциями музеев и заповедников на территории Крыма, которые, среди прочего, не только финансируются из бюджета РФ, но и находятся в «компетенции ответственности ЮНЕСКО». По справедливому замечанию российского постпреда при международной организации Александра Кузнецова, ее Секретариат «под давлением Запада оборвал все связи со своими традиционными партнерами в Крыму, включая объект всемирного наследия – древний Херсонес Таврический», он «даже отказывается принимать доклады о его сохранности»[3].
Следовательно, представления ЮНЕСКО и ее генсека не репрезентативны. Они отражают лишь одну точку зрения. Всестороннего мониторинга ситуации не проводилось. И он, что самое главное, не предвидится. В докладе упоминается визит представителей Секретариата в Киев 19-20 июля 2018 года для «обсуждения с представителями украинских властей имплементации подготовки мониторинга». Непраздный вопрос: насколько вообще можно говорить о мониторинге без полевых исследований и посещений Крыма – непосредственного объекта заботы ЮНЕСКО? Заметим, посещения Москвы бюрократам из ЮНЕСКО не возбраняются!
Возможно, российские оценки показались бы организации не релевантными. Но их как минимум необходимо изучить и принять во внимание. Тем более что помимо госструктур ЮНЕСКО могло бы координировать действия с общественными объединениями, в частности с Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры, получая информацию от его активистов. Как следствие, мягко говоря, амбивалентные выводы. Например, в пункте 14 сообщается об отсутствии информации о разрушении культурного наследия, обеспечиваемого положениями Гаагской конвенции 1954 года. Но тут же дается ссылка на «озабоченность» Украины по поводу Ханского дворца в Бахчисарае. В докладе были жестко раскритикованы проводимые Россией реставрационные работы, например в 32 исторических помещениях этого комплекса.
Между тем, этот известный музей в прошлом году отметил свое столетие. Состоялись мероприятия, посвященные его основателю и первому директору Усеину Боданинскому. 21 сентября 2018 года там открылась новая выставка «Педагогическое наследие тюркских народов России», а 19 сентября состоялась лекция в мемориальном музее Исмаила Гаспринского (1851-1914), известного крымскотатарского мыслителя и общественного деятеля[4]. Научно-культурная и просветительская работа там не прекращалась, и значительное большинство мероприятий прямо или косвенно связано с историей крымскотатарского народа.
Весьма спорными кажутся оценки и археологических исследований в российском Крыму. Они названы «незаконными», а участие в научных мероприятиях ученых из РФ и других стран подвергнуты критике. Более того, уголовные дела, возбуждаемые против них украинскими властями, получают поддержку известной международной организации. Получается, что сегодня в археологии, античной истории или медиевистике на первый план выдвигается не качество исследований, а приверженность формуле «территориальной целостности» Украины. Но означает ли это, что в случае, если статус Крыма еще несколько десятилетий будет оставаться предметом политического спора, его изучение надо попросту прекратить, а его историю забыть?
Несмотря на то, что ЮНЕСКО – это культурная, а не правозащитная организация, значительное внимание в докладе уделено положению с правами человека, прежде всего крымских татар. Но и здесь многие выводы не выдерживают критики. С одной стороны, приводятся факты о дискриминации крымских татар, хотя по факту описываются только случаи вокруг Меджлиса крымскотатарского народа. Игнорируется тот факт, что в числе депутатов Госсовета республики представители этого этноса (Ремзи Ильясов, Лентун Безазиев, Эдип Гафаров), председателем Государственного комитета по делам межнациональных отношений и депортированных граждан Республики Крым является Ленур Абдураманов[5]. На полуострове свободно действует мусульманский муфтият, возглавляемый также представителем крымскотатарского народа Эмирали Аблаевым. Более того, в мае 2018 года его дом стал объектом нападения со стороны экстремистов из числа приверженцев Меджлиса. По его оценкам, проукраинские деятели делают все возможное для запугивания лояльных РФ крымских татар[6]. Однако все эти факты проходят мимо тех, кто призван заботиться о соблюдении прав человека и предотвращении этнических конфликтов.
Некоторые тезисы доклада и вовсе вызывают, мягко говоря, недоумение. Например, вывод о «ежедневном запрете проведения мирных мероприятий, приуроченных в годовщине депортации крымских татар», 18 мая. Между тем в открытом доступе находятся и распоряжения властей Крыма о мероприятиях, приуроченных ко дню депортации (помимо крымских татар были также депортированы местные греки, армяне, болгары)[7], и подробная информация о социальных льготах и преференциях для депортированных народов[8]. Начиная с 2015 года в российском Крыму проводятся официальные мероприятия, приуроченные к трагической годовщине. Проходит траурная акция на станции Сирень (Сюйрень), откуда 74 года назад уходили в Среднюю Азию эшелоны с людьми. В 2015 году здесь была заложена памятная капсула, в 2016 году сдали первую очередь строительства мемориала, целиком его планируется завершить в 2019 году. 18 мая 2018 года глава Республики Крым Сергей Аксенов, выступая на этой акции, заявил: «Я уверен в том, что никто из тех, кто не вернулся из мест депортации, забыт не будет. Мы память о них сохраним навечно». Он также особо отметил, что именно крымскотатарский народ больше других пострадал от депортации[9]. Думается, эта картина значительно отличается от того одностороннего взгляда, который был представлен в рецензируемом докладе.
При этом составители доклада ЮНЕСКО констатируют, что «исчерпывающая оценка положения в области прав человека» в Крыму «в настоящее время невозможна из-за отсутствия прямого международного мониторинга». Между тем сам предлог о «недосягаемости Крыма» кажется в значительной степени искусственным. В России действует Совместная программа РФ и Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (в докладе есть ссылка на это Управление как на ведущую партнерскую структуру). При наличии политической воли и отсутствии формально-юридического фетишизма (доклад проникнут пафосом украинской территориальной целостности) представители и ЮНЕСКО, и УВКПЧ имели возможность если не посетить полуостров, то хотя бы встретиться с представителями Крыма и Севастополя на территории Москвы, где работают депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, представляющие эти два субъекта в составе РФ. В этом случае картина могла бы быть хотя бы относительно сбалансированной.
Инкорпорирование Крыма в состав России – сложный процесс. На этом пути делаются ошибки. Более того, здесь неизбежны и коллизии, и конфликты интересов, и нарушения как прав человека, так и имущественных прав. Тем не менее за четыре года нахождения полуострова в составе РФ Москве удалось значительно обновить инфраструктуру Крыма, придать новый импульс развитию туристической отрасли и деятельности научно-культурных учреждений, четко разделить ответственность Меджлиса и крымскотатарского народа. Российские власти не пошли по пути распространения принципов коллективной этнической ответственности. Более того, именно с установлением юрисдикции РФ над Крымом был принят корпус документов о реабилитации репрессированных народов, чего не делалось в «демократической» и «свободной» Украине. Таким образом, под сталинской национальной политикой была подведена жирная черта. Следует как минимум принимать во внимание эти факты, а не отгораживаться от них частоколом «правильных формулировок», ангажированных НПО и отчетов украинских официальных структур.
[1] http://unesdoc.unesco.org/images/0026/002655/265594e.pdf
Все цитаты из доклада приводятся по указанной ссылке.
[2] https://ru.krymr.com/a/news/28000834.html
[3] https://sevastopol.su/news/yunesko-ignoriruet-realnuyu-situaciyu-v-krymu-postpred-rf
[4] http://handvorec.ru/100-let/usein-bodaninskij/
[5] https://gkmn.rk.gov.ru/ru/head/show/3
[6] https://rg.ru/2018/05/21/reg-ufo/muftij-kryma-rasskazal-podrobnosti-podzhoga-svoego-doma.html