Ситуация на Украине и вокруг нее остается по-прежнему одним из центральных вопросов международной повестки дня. Продолжающееся противостояние в Донбассе, санкционное давление Запада на Россию, религиозный конфликт между Вселенским и Московским патриархатом из-за предоставления автокефалии для Украинской православной церкви – сюжеты, которые неизменно оказываются в центре внимания СМИ и экспертного сообщества.
Однако нельзя не заметить, что в контексте украинской политики вопросы защиты прав и свобод человека остаются на периферии. Западные политики не слишком акцентируют на них внимание, считая их второстепенными на фоне «российского вмешательства», а в российском экспертном и журналистском сообществе нарастает разочарование. Многочисленные факты дискриминации по отношению к русскоязычным гражданам Украины, гражданам РФ и российским соотечественникам так и не получают должной реакции. Как следствие, формируется мнение о неэффективности исследований и мониторинга в этой сфере. С нашей точки зрения, такой подход ошибочен. Политическая ситуация вокруг Украины сегодня не будет такой же завтра или послезавтра. Рано или поздно количество фактов нарушений гражданских прав перейдет в качественное неприятие государства, на словах заявляющего о «европейских ценностях», а на деле проводящего в жизнь если и ценности, то Европы начала ХХ века. Во-вторых, российским экспертам, правозащитникам и журналистам, а равно политикам не следует отдавать США и их союзникам монополию на права человека. В противном случае этот важнейший сюжет общемирового значения будет превращаться в конъюнктурную политтехнологию для продвижения американских интересов. И в этом случае трудно будет на кого-то пенять.
В этом контексте крайне важно отслеживать и исследовать правозащитные аспекты украинской политики. Они не менее важны (а в чем-то и более), чем сюжеты большой геополитической игры. В конце концов, и украинские граждане, и российские соотечественники на Украине являются главнейшей ценностью для национальных интересов РФ. Важным шагом в этом направлении является доклад, подготовленный Р.Бортником и М.Семеновым. Он посвящен ксенофобии, радикализму и проявлениям ненависти на Украине в 2017 году – то есть всему тому, что разделяет украинское общество, формирует устойчивые дискриминационные практики, провоцирует конфликты (не только в Донбассе, но и других регионах страны), в конечном итоге снижает до крайне низкой отметки правозащитные стандарты.
В докладе анализируются законопроекты, принятые в течение 2017 года украинским государством, правоприменительная практика, ксенофобские проявления представителей властных структур. Особое внимание уделяется новому закону «Об образовании», в котором важнейшим вопросом является проблема языка. Фактически этот документ вводит ограничения на все языки, кроме украинского, что в условиях полиэтничной страны выглядит не просто как разрушение векового культурного разнообразия, но и как открытая дискриминация – по отношению не только к носителям русского языка, но и к другим этническим меньшинствам, в том числе связанным со странами Евросоюза. «Еще одним примером негативных законодательных изменений в гуманитарной сфере является введение квот в средствах массовой информации», – констатируют авторы. Это лишает миллионы граждан Украины, представляющих «нетитульные» народы, права на информацию на родном языке.
В докладе отмечается и негативный тренд в сфере правоприменения. За последние четыре года он явно нацелен против этнических меньшинств. Авторы рассматривают такой важный вопрос, как ксенофобские настроения во власти. Доклад содержит богатый эмпирический материал, подтверждающий тезис о том, что националистические высказывания сегодня на Украине – это не удел маргиналов. Антисемитскими, русофобскими высказываниями отмечаются статусные политики, депутаты, представители исполнительной власти общеукраинского уровня, региональные чиновники. В этом плане особо показательным представляется заявление секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины Александра Турчинова от 10 октября 2017 года. По его словам,«в Россию могут ездить только разведчики и шпионы». Заметим, что официально поездки на территорию РФ украинскими законами не запрещены, а между странами до сих пор сохраняются дипотношения (хотя уровень представительства понижен – вместо послов в Киеве и в Москве работают временные поверенные в делах). Но, в конце концов, важны даже не заявления как таковые, а реакция власти на них. Авторы убедительно показывают, что никакого внятного реагирования на такие «экспромты» нет.
Как бы то ни было, а признавая высокую степень присутствия агрессивного национализма во власти, а также поощрение его на уровне государства, было бы неверно записывать всех украинцев в поборников человеконенавистнических идеологий. Однако этот сюжет в докладе не прописан. Между тем это не просто досужий интерес. Было бы важно и с академической, и с практической точки зрения понять, есть ли в украинском обществе неприятие национализма и ксенофобии, на кого можно опереться тем, кто не готов разделять русофобские подходы. В представленном тексте есть раздел относительно антиксенофобных высказываний политиков и чиновников. Но авторы подчеркивают, что это скорее игра на публику, попытка поддержать имидж за рубежом, особенно в европейских странах. Они убедительно доказывают, что антиксенофобные заявления того же Петра Порошенко конъюнктурны, не имеют последствий, а во власти вообще нет системного неприятия «языка ненависти». Тем не менее вопрос о том, кто сегодня на Украине может противостоять этому тренду, оставлен без развернутого ответа.
В докладе справедливо уделяется внимание националистическим радикальным группировкам. Авторы отмечают «вождизм» их лидеров, опасные подстрекательства, увлечение нацистской символикой, ревизионизмом в отношении лидеров ОУН-УПА и тех, кто сотрудничал с вермахтом и СС в годы Второй мировой войны. Однако за последние 4 года в стране резко вырос так называемый «гражданский сектор», настроенный при этом отнюдь не на ценности демократии и плюрализма. За ними «блокады» Крыма и Донбасса, различные «базы данных» «сепаратистов и террористов», а то и просто террор не только в отношении рядовых граждан, но даже чиновников. Думается, этот феномен «негативного гражданского общества» стоило бы рассмотреть подробнее. Нельзя сказать, что авторы проходят мимо этой сферы. В частности, они подробно рассматривают деятельность футбольных «фанов». Но негативный «гражданский активизм» много шире, чем спорт. Здесь и поддержка АТО, и сборы средств на поддержку армии и Нацгвардии (которые воюют в Донбассе с украинскими же гражданами), и информационная сфера (посты в социальных сетях, флэшмобы). К слову сказать, сфера «новых медиа» крайне важна в контексте укоренения «языка вражды и ненависти» и требует более качественного рассмотрения.
Как бы то ни было, а доклад, несмотря на некоторые недостатки, представляется добротным исследованием. Собран немалый эмпирический материал, удачно определена структура. Все это позволяет сформировать комплексное представление о том, что происходит на Украине, какие вызовы базовым правам и свободам там существуют. В докладе даны практические рекомендации. С ними можно согласиться на все сто процентов. Однако вопрос остается открытым: кто будет проводить их в жизнь? Где та сила, на которую можно опереться – если не в деле искоренения ксенофобии, то хотя бы в прагматизации риторики и политики в целом?