С исчезновением глобального противостояния вследствие завершения «холодной войны» и распада Советского Союза, США обозначили свою претензию на роль мирового гегемона. Свое влияние Вашингтон начал распространять многими средствами и инструментами, среди которых была обозначена и защита религиозной свободы в планетарном масштабе. Еще в мае и октябре 1998 года Конгресс США одобрил «Международный акт о религиозной свободе» (практически сразу же после этого решения он был подписан американским президентом). Основной целью этого законопроекта провозглашалось оказание помощи людям, которые подвергаются несправедливому преследованию за свои религиозные убеждения. Фактически же речь шла о присваивании одной страной монополии на интерпретацию религиозной свободы в мире. Ежегодно правительство США публикует доклады, содержащие страновые обзоры (country surveys) с описанием основных проблем с соблюдением свободы совести, а также дискриминационных практик, в различных государствах. Такие доклады готовятся американским Госдепартаментом, а также Комиссией по международной религиозной свободе.

Однако какие бы благие намерения ни излагались публично американскими официальными лицами, их трудно признать альтруистическими. В частности, Госдепартамент дает возможность тем религиозным группам, которые в своей деятельности используют деструктивные методы, сообщать в посольства США о примерах ограничения религиозных практик за рубежом. Как следствие, избирательная «защита прав человека» по принципу вероисповедания. Так, например, в своих страновых материалах, начиная с 2014 года, по Украине Госдеп США начинал свои аналитические обзоры с «аннексии Крыма» и фокусировался на «дискриминации крымских татар», игнорируя проблемы и сложности в отношениях власти и православных — прихожан канонической Украинской православной церкви (и попытки их дискриминации). В обзоре по Сирии акцент делался на «репрессивной политике правительства Асада и шиитских милиций», но вне фокуса внимания оставались так называемые «умеренные силы» оппозиции из «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-ислам».

10 июня 2020 года Госдепартамент опубликовал доклад о состоянии религиозной свободы в мире в 2019 году. В страновом разделе по России авторы фокусируются на дискриминационных практиках в отношении двух религиозных групп — «Хизб ут-Тахрир» (далее ХТ) и «Свидетели Иеговы». По поводу идеологии первой из обозначенных структур в академической и экспертной литературе уже не первый год идет дискуссия. Насколько радикальной она является? В какой степени она связана с террористическими практиками? По словам американского историка и политолога Уолтера Лакера, известного своей критикой российской внутренней политики в целом, «наиболее активным военным движением в Центральной Азии являлась «Хизб ут-Тахрир», панисламистская политическая организация, основанная в Иордании в 1950-е годы и намеревающаяся создать всеобщее Исламское государство (халифат). В настоящее время она запрещена во многих странах, включая арабские». В то же время, исследователи отмечают, что ХТ противостоит псевдосалафитским структурам, несущим по всему миру терроризм, и потому ее можно рассматривать как радикальную, но, в то же время, не террористическую.

Как бы то ни было, стоит иметь в виду два принципиальных момента. Во-первых, Россия — не единственная страна, в которой деятельность ХТ запрещена (соответствующее решение было принято Верховным судом РФ в феврале 2003 года). И запретительные меры в отношении нее приняты не только в республиках постсоветской Центральной Азии или арабских государствах, которые считаются Вашингтоном авторитарными. И хотя во многих странах Запада она действует как легальная исламская партия/ассоциация, в ФРГ ее деятельность попала под запрет из-за приверженности антисемитской идеологии и отрицания права Израиля на существование. Заметим, что федеральное Министерство внутренних дел приняло решение по этому вопросу в январе 2003 года (на месяц раньше, чем в России). Деятельность ХТ на территории Германии была не просто запрещена, но имущество партии было подвергнуто конфискации «на том основании, что ее деятельность направлена против принципа международного взаимопонимания, и она выступает за применение насилия». Жалоба об отмене данного решения была отклонена Федеральным административным судом. Федеральный конституционный суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы ХТ.

Стоит заметить, что попытка обжалования решения германских властей в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) также не увенчалась успехом (решение было принято в июне 2012 года). Более того, сами США устами Госдепа и Сената идентифицировали «Хизб ут-Тахрир» как объединение, «действующие ненасильственными методами, но способствующие распространению экстремистских настроений среди мусульман». Во-вторых, надо понимать, что ячейки ХТ в России и на постсоветском пространстве являются, по сути, периферией известного панисламистского движения. И в своей практике они далеко не всегда действуют в соответствии с его идеологическими постулатами (борьба за халифат мирными способами). Более того, в Поволжье, Сибири или на Северном Кавказе они вступают в ситуативный альянс с псевдосалафитскими экстремистскими группами. И, если уж Вашингтон видит опасность в том, что ХТ способствует распространению экстремизма среди мусульман, то РФ, граничащая с Казахстаном и имеющая широкие кооперационные связи с государствами Центральной Азии, а также распространением взглядов хизбутовцев внутри страны, как минимум, имеет право на подобные опасения. Думается, американское «хизбутофильство» объясняется, не в последнюю очередь, фактором Крыма. С его переходом под российскую юрисдикцию в 2014 году деятельность ХТ на полуострове попала под запрет (ранее в составе Украины таких запретов не было). США не скрывают намерений помешать интеграции Крыма в состав РФ, признавая события шестилетней давности «оккупацией» и «аннексией». Как следствие, поддержка радикальных крымскотатарских объединений (вроде запрещенного в РФ «Меджлиса»), а также и ХТ, чья активность в Крыму также создает проблемы для российской безопасности. Согласно данным российского МВД, уже в 2015 году количество сторонников «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» в Крыму снизилось с 10 тысяч до 2,5 тысяч. Похоже, эта статистика многих в Вашингтоне не удовлетворяет.

Ранее американские представители подвергали критике российские власти за запрет ряда организаций, которые рассматриваются внутри РФ как экстремистские (самый яркий пример — отношение к турецкой исламистской структуре «Нурджулар»). В этом контексте солидарность с ХТ не может не вызывать удивление. По сути, это продолжение курса по дискредитации России и ее политики по выстраиванию государственно-конфессиональных отношений.

В отношении организации «Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России» публичных дискуссий намного больше. Решение о признании ее экстремистской и запрете деятельности (а также 395 ее региональных подразделений) было принято 20 апреля 2017 года. В августе того же года Минюст РФ включил «Управленческий центр Свидетелей Иеговы» в список экстремистских организаций. Помимо РФ, деятельность иеговистов запрещена в КНР, исламских государствах Африки и Ближнего Востока. Решение российских судебных инстанций было жестко воспринято рядом правозащитных структур. В то же самое время, социологические опросы продемонстрировали солидарность граждан РФ с властями. По данным Левада-центра (июнь–июль 2017 года), 79% респондентов согласились с решением Верховного Суда и Минюста России.

К сожалению, эти данные оказались вне фокуса аналитиков Госдепа. Вообще, источниковая база доклада и ее репрезентативность вызывают много вопросов. Данные того же Левада-центра цитируются избирательно, вне контекста, для демонстрации ксенофобских предпочтений россиян (называются 10% — против евреев, 15% — против мусульман). Эти оценки даются без сравнительного анализа с другими социологическими исследованиями, также вне всякой динамики. Игнорируются такие моменты, как работа президентских советов, взаимодействие федеральных органов власти с муфтиятами, раввинами, позитивная динамика двусторонних отношений России с Израилем, странами Ближнего Востока и Центральной Азии, конструктивное взаимодействие региональных властей (Крым, Татарстан, Северный Кавказ) с региональными духовными управлениями мусульман. Докладчики опираются на узкую группу российских правозащитных структур, но напрочь игнорируют наработки Общественной палаты, ежегодные доклады омбудсмена Т. Москальковой. Все это «по умолчанию» рассматривается как часть, якобы дискриминационной, государственно-конфессиональной политики. Упускается из виду и то, что вопросы о судьбе иеговистов обсуждаются публично, звучат претензии к органам власти, которые не скорректировали за три года своих жестких подходов.

«Свидетелей» критикуют за то, что они не участвуют в выборах, партиях и любой другой политической деятельности, отказываются от службы в армии в пользу альтернативной гражданской службы, не отмечают государственные и христианские праздники и дни рождения. Важным моментом критического дискурса также является зарубежное финансирование и вопросы лояльности государству. Иеговисты считают себя, прежде всего, частью, религиозного братства, а не конкретной страны. Одна из главных претензий к «свидетелям» — их последователи выступают категорически против любых медицинских процедур и препаратов, связанных с кровью, в том числе, против переливания донорской крови при операциях для спасения жизни. Все это создает и для властей, и для общества проблемы, которые усугубляются тем, что формирование общей российской идентичности, транзит от советского общества к постсоветскому происходит в довольно непростых условиях, что способствует формированию консервативных государственных подходов. Стоит также особо оговориться, что Верховный Суд РФ не запретил свидетелям Иеговы верить в то, во что они верят. Своим решением он поставил под запрет «Управленческий центр свидетелей Иеговы в России» и 395 местных религиозных организаций этого движения. Но сами «свидетели» не запрещены. От того, что 160 тыс. человек входили в это движение, они сами по себе автоматически не становятся экстремистами. И в отношении них применяются принципы индивидуальной, а не коллективной ответственности. Как минимум, эта аргументация должна быть принята во внимание, но в докладе Госдепа этого нет, ибо цель совершенно иная — не понять, а обвинить внешнеполитического конкурента.

В этой связи, крайне важно ввести в российскую практику аналогичные обзоры по ситуации с соблюдением свободы совести и динамикой религиозной нетерпимости в мире и в стране. Необходимо снять монополию США на право быть вселенским арбитром в вопросах государственно-конфессиональных отношений.