Для сегодняшней Украины языковой вопрос является принципиальным. Именно он в свое время был поднят на щит украинскими националистами. На «Евромайдане», который привел в итоге к государственному перевороту, эта проблема поднималась не раз. И сторонники «европейского шляха» Украины доказывали, что в стране может быть только один государственный язык, даже если не менее половины ее жителей являются носителями другого языка. В этом они (несмотря на наличие в их рядах представителей различных этнических групп) смыкались с крайними националистами, которые видели в языковой гомогенизации возможность для обособления от внешнего влияния, под каковым понималось почти исключительно российское.
Примеры таких стран, как Швейцария, Канада или Бельгия, где полилингвизм считается нормой, одобряется государством и обществом, не принимались в расчет. С началом же вооруженного конфликта в Донбассе языковой вопрос приобрел еще и геополитическое звучание. Украинизация стала рассматриваться как цементирующее для нации начало, позволяющее противостоять «российской агрессии» и «пятой колонне» внутри страны. Таким образом, отделение от русского языка стало основой самой украинской национальной идентичности после 2014 года. И остается по сей день, несмотря на смену президента и обновление парламента в этой стране. При этом форсированная гомогенизация, подогреваемая также атмосферой страха, шпиономании, конспирологии и насаждением образа врага, прямо нарушает права граждан Украины, для которых русский является родным языком или языком для общения.
В этой связи крайне важным событием стала публикация новейшего исследования Украинского института политики, подготовленного на основании официальных цифр, представленных государственными структурами Украины, отвечающими за качество и аналитику образования в этой стране. В этом его уникальность и оригинальность. Берутся не внешние оценки, не исследования социологов или представителей «мозговых центров» из стран ЕС. Дается систематизация информации официальных властей. Такая информация крайне важна, ибо показывает без всякого приукрашивания саму суть нынешней языковой политики на Украине.
Исследование состоит из восьми частей. В первом разделе фокусировка происходит на количестве учеников и школ на Украине. Авторы констатируют, что «самый большой запрос после обучения на государственном языке в Украине сохраняется именно на обучение на русском». При этом «после вступления в действие в 2017-м году образовательного закона количество обучающихся на русском языке и школ с преподаванием на русском языке начало резко снижаться. Есть большая угроза того, что после вступления в действие следующего этапа образовательной реформы с 1 сентября 2020 года, когда все школы с русским языком обучения будут обязаны перейти на преподавание на украинском языке, в стране русскоязычных школ не останется вовсе». Такова цена «бегства от России» как политического курса «пост-майданной» Украины.
Второй раздел обращен к проблеме качества образования. В нем принципиальный вывод следующий: «Несмотря на якобы продвигающую украинский язык политику Украины, результаты тестирования по украинскому языку также ухудшились: количество тех, кто не смог сдать украинский язык на экзамене, с 2008-го года увеличилось почти в два раза, и рост количества не сдавших начался после 2017 года — то есть, после принятия закона «Об образовании». Фактически это ставит под сомнение тезис о якобы возможном расцвете национальной культуры, развитие которой якобы тотально сдерживалось в советские времена или в годы, предшествовавшие «Евромайдану».
Далее исследование содержит короткие «кейс-стадиз», относящиеся к ситуациям с изучением различных языков (русский, румынский, украинский, венгерский, крымскотатарский, молдавский), а также приложений. И общее впечатление от приводимых цифр таково, что ухудшение ситуации с изучением языков национальных меньшинств не приводит к «взрыву» качества с преподаванием на украинском.
Чего не хватает исследованию? Наверное, более широких контекстов. Фактически оно представляет цифры, которые важны сами по себе. Но было бы интересно дополнить их законодательными актами, выступлениями первых лиц страны, а также оппозиционеров. Было бы важно увидеть, как политика украинизации воспринимается в обществе (в целом по стране, в различных регионах). Так ли поддерживается языковая украинизация? Или ей есть сопротивление? Какое, каковы его источники, ресурсы, возможности? Авторы показали плачевное положение русского языка, а также языков этнических меньшинств. Но какие есть перспективы для изменения ситуации? Кто ее способен поменять? И способен ли? Собственно говоря, исследование следует расширить. Наверное, на этом этапе введение в оборот уникальных цифр уже важно само по себе. Но без расширения исследовательских контекстов они так и останутся полезной информацией, но не широкими академическими и прикладными выводами.
Статья директора Института национальной политики и межнациональных отношений Валерия Энгеля