30 марта 2021 года Государственный департамент США представил ежегодный, сорок пятый по счету доклад о соблюдении прав человека в мире. В своем вводном слове к этому документу Энтони Блинкен, вновь назначенный госсекретарь в администрации президента Джозефа Байдена, особо подчеркивает, что его ведомство, «ежегодно отслеживая и документируя положение в области прав человека в мире…, предоставляет объективную и всеобъемлющую информацию Конгрессу, гражданскому обществу, ученым, активистам и людям во всем мире, всем тем, кто играет важную роль в продвижении прав человека и привлечении к ответственности за их нарушения».

США активно используют концепт прав человека в своей внутренней и внешней политике. Начиная с каденции 39-го президента Джимми Картера, «правозащитная дипломатия» стала одним из основных инструментов для обеспечения американских национальных интересов в современном мире. С тех пор фактически каждый международный вопрос, будь то отношения с Россией, Китаем, союзниками Вашингтона, расширение НАТО, связывается с риторикой прав человека.

После распада Советского Союза главной идеологемой американской внешней политики стала так называемая «доктрина Энтони Лейка» (в 1993-1997 гг. советник президента Билла Клинтона по национальной безопасности). Она также известна как концепция «расширения демократии». Речь шла о формировании политически однородной среды, в которой США будут выступать экономическим, силовым и идейно-политическим лидером на неопределенный срок. И права человека в рамках этой доктрины рассматривались как ключевой элемент. Концепция «расширения демократии» выполняла двоякую задачу: создавала идеологическую мотивацию для американского лидерства и позволяла решить приоритетные стратегические задачи (сохранение американского присутствия в Европе, закрепление геополитических итогов распада Советского Союза и расширения диапазона использования Вашингтоном силы). В дальнейшем защита «американского образа жизни» и «американских ценностей» стали общим местом в доктринальных документах внешней политики США (последним из таких на настоящий момент является Стратегия национальной безопасности 2017 года).

И в этом плане противопоставление администраций Барака Обамы, Дональда Трампа и Джозефа Байдена, популярное в сегодняшний публицистике, выглядит излишние преувеличенным. На международной арене все три президента, как и их предшественники, исходили из постулата о сохранении американского лидерства, в котором «правозащитной дипломатии» уделялось одно из центральных мест. В этом их политика преемственна. Так, в своем вводном слове к ежегодному обзору соблюдения прав человека в мире за 2019 год тогдашний госсекретарь США Майкл Помпео констатировал: «С того момента, как мы провозгласили нашу независимость в качестве свободной нации, Соединенные Штаты взяли на себя обязательства по следованию идеалам демократии, индивидуальной свободы, равной защиты в рамках верховенства закона и защиты прав человека. Наша нация была основана на том, что все люди созданы равными в правах и достоинстве. 244 года спустя мы гордимся тем, что остаемся лидером в борьбе за права человека и демократические идеалы».

Таким образом, и в 2019, и в 2020 гг., и, скорее всего, в будущем, США будут рассматривать себя как непререкаемого авторитета, законодателя стандартов по правам человека в мире. Как следствие, претензии на роль главного рефери на международной арене. И отсутствие самих США среди стран, которые оцениваются на предмет соответствия предъявляемым стандартам. Налицо политизация и инструментализация прав человека, что принципиально отличает американские подходы от той правовой базы, которая принималась по данному вопросу ООН (начиная с Всеобщей декларации прав человека 1948 года). Также очевидно и нежелание американской администрации вникать в культурно-исторические, политические особенности тех государств, которым она пытается выставлять оценку. Как следствие, встраивание в общий ряд Афганистана и Египта, Сомали и Франции, Великобритании и Туркмении, Турции и Бельгии.
При этом стоит отметить те моменты, которые могут и должны быть использованы для работы по аналогичным направлениям международной деятельности в российской практике (а также в работе по продвижению евразийских интеграционных проектов). Все ежегодные доклады Госдепа (как и схожие документы Конгресса, различных правительственных структур) основаны на богатом эмпирическом материале. Можно (и нужно) говорить о его определенной односторонности. Однако любой собранный фактический материал можно интерпретировать иначе, чем это предлагается представителями американского политического истеблишмента. Более того, навигация сайта позволяет составить детализированное представление не только о правах человека в любой точке мира, но и в двусторонней динамике во взаимоотношениях США с тем или иным государством. Не менее важный момент — географический охват. Мировой обзор — это действительно материал, охватывающий практически все государства – члены ООН, а также и некоторые де-факто образования (Тайвань). Стоит обратить внимание на то, что США, как правило, обозначают проблемы с соблюдением прав человека не только у своих открытых противников и оппонентов, но и в странах-союзницах. Так, в оценке положения дел в Турции делается следующий вывод: «Правительство этой страны предпринимает ограниченные действия по расследованию и наказанию представителей спецслужб и других чиновников, обвиняемых в нарушении прав человека, безнаказанность остается проблемой». В разделе про Саудовскую Аравию, одного из ключевых союзников Вашингтона на Ближнем Востоке, говорится: «Важные вопросы прав человека включали: незаконные убийства; казни за ненасильственные преступления; насильственные исчезновения; пытки и случаи жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с заключенными и задержанными государственными агентами; суровые и опасные для жизни условия содержания в тюрьмах…». Катар обвиняется в «ограничениях свободы выражения, включая ограничения мирных собраний и свободы ассоциаций, включая запрет на создание политпартий и профсоюзов». Другой вопрос, помогает ли эта констатация выстраиванию реальной политики США, которая бы учитывала эти факты. В действительности мы видим, что правозащитная риторика в отношении таких стран, как Катар, Саудовская Аравия, Турция, на практике не мешает военно-техническому и другим видам кооперации. Но проблема, как минимум, обозначается в информационно-публичном пространстве.

Особая статья ежегодного обзора, конечно, Россия. Одна из двух стран, называемых в Стратегии национальной безопасности США государством – «ревизионистом», несущим угрозу существующему миропорядку. Сразу хочется обратить внимание на стилистику российского странового обзора. Если подавляющее большинство государств определяются по модели их устройства, то в оценке России сразу же присутствует политический ярлык. Для сравнения, Саудовская Аравия определяется как «монархия, управляемая королем Салманом бин Абулазизом аль Саудом, который одновременно является главой государства и правительства». Российская Федерация же называется страной «с высоко централизованной, авторитарной политической системой, в которой доминирует президент Владимир Путин». Даже в отношении КНР формулировки не имеют столь личностной привязки. Китай называется «авторитарным государством, в котором Компартия обладает огромной властью». Создается ощущение, что политический строй и в саудовском королевстве, и в коммунистическом Китае имеет системные основания (в виде монархического строя и КПК), а в России все упирается в одну личность. Этот субъективный взгляд, между тем, и задает тональность всему последующему анализу ситуации в России.

Москва традиционно обвиняется в аннексии Крыма, что, по мысли авторов обзора, создает угрозу правам человека на этой территории. Но сама оценка этого положения дается исключительно по украинским источникам, хотя бы две точки зрения не представлены, как например, делается при рассмотрении курдского кейса в Турции. Вашингтон не поддерживает идеи создания независимого Курдистана на территории Турецкой республики, но «понимание» проблемы курдского народа обозначает. Понимания проблем народа Крыма, Донбасса в докладе Госдепа нет, пускай даже спорная, с точки зрения США, позиция крымчан, жителей двух областей украинского юго-востока не представлена, она как будто бы отсутствует, все сводится к агрессивным устремлениям России на международной арене. Многие тезисы в докладе также не подтверждены какой-то серьезной эмпирикой. «Правительство не в состоянии предпринимать адекватные шаги, чтобы идентифицировать, расследовать и наказывать большинство чиновников, имеющих отношение к нарушениям прав человека, что создает атмосферу безнаказанности». Непраздный вопрос, кто и по какой методике определял это большинство? При этом примерами «произвольного лишения жизни и других незаконных политически мотивированных убийств» называются кейсы Сергея Скрипаля и Алексея Навального, по которым, как минимум, не существует единого мнения, включая и западное экспертное и медийное сообщество. Но оба этих кейса приводятся в пример как стопроцентно доказанные факты. Между тем, многие формулировки обзора не могут не вызывать вопросов. Например, следующий вывод: «Достоверные сообщения указывали на то, что офицеры ФСБ России использовали нервнопаралитическое вещество, чтобы отравить Навального». Кем эти «достоверные материалы» были проверены? Какой суд установил их подлинность (пускай даже американский)? Или читатель должен на слово поверить авторам доклада Госдепа и отбросить все имеющиеся нестыковки и сомнения? Тот же алгоритм применяется и когда речь идет о «заслуживающих доверия докладах НПО» про ситуацию в Чеченской Республике. Опять же, каковы здесь источники, критерии оценки? Фактически опора на структуры, получающие в России иностранное финансирование, является ключевым элементом доказательной базы для авторов российского странового доклада. Так, подраздел по «политическим заключённым» базируется лишь на списках «Мемориала», а анализ по электоральным процессам — на оценках организации «Голос». Другие «нелояльные» источники вообще не приводятся. Вещи, не имеющие однозначных трактовок, подаются как установленные факты, хотя по ним нет судебных решений. Знакомая еще по так называемому «делу Магнитского» «методология».

Конечно же, США заботит свобода информации в России. Но, после «дела Сноудена», прочих разоблачений, даже как-то неудобно читать пассажи про то, что в Российской Федерации «правительство контролирует все интернет-коммуникации». Опять же, доказательная база здесь достаточным образом не разворачивается. Пожалуй, единственным позитивным моментом на этом фоне признается относительно невысокий уровень «антисемитизма» в стране, хотя в этом случае (в отличие от других) делается оговорка, что «имеются разные оценки» данного вопроса. Вероятно, по другим сюжетам все исключительно едины во мнениях, хотя в действительности этого не наблюдается. Хочется особо подчеркнуть, что доклады Госдепа не только за 2020, но и за предыдущие годы, принципиально игнорируют оценки аналогичных документов, выходящих из недр аппарата российского федерального омбудсмена и уполномоченных по правам человека в субъектах РФ. Даже критической оценки этих материалов у американских «партнеров» нет, хотя таковая была бы полезна для сбалансированности общей картины.

Таким образом, анализ докладов Госдепа по правам человека (как конкретного по итогам 2020 года, так и вообще этой практики) обозначает несколько принципиально важных сюжетов. Во-первых, США претендуют на роль мирового лидера не только по военным и экономическим потенциалам, но и как законодатель стандартов в области ценностей. И права человека позиционируются именно как универсальная ценность, но при этом защищаемая лучше всего американским правительством. И именно это правительство присвоило себе право выставлять всему миру оценки соответствия стандартам. Во-вторых, права человека политизируются и инструментализируются, что в конечном итоге негативно влияет на правозащитную деятельность, так как она отождествляется зачастую с интересами одной державы — США. В-третьих, такие доклады не претендуют на роль исследования, хотя и заявляют о некоем объективизме. Но зачастую информация, собранная в ежегодных обзорах Госдепа, носит односторонний характер. Источниковой основой остаются структуры, фонды, НПО, получающие американское финансирование, на их выводах выстраиваются оценки, рекомендации, формируются информационные стереотипы в отношение той или иной страны. Но, если в разных кейсах (будь то страны ЕС или Ближнего Востока) присутствует некий баланс в оценках, то Россия и Китай подаются в концентрированно негативном контексте. В-четвертых, как бы критически не воспринималась американская практика ранжирования государств и претензии США на роль мерила чести и достоинства в современном мире, определенные ноу-хау (сбор информации, определение критериев по линии противник – союзник, включая и критические претензии к союзным странам) могут быть при определенной адаптации заимствованы. Права человека в перспективе должны перестать быть «частной собственностью» одного государства.