Идея "социал-либерализма" также не нова – ее в той или иной форме продвигали в начале XX в. кадеты, а с начала 90-х гг. прошлого века социал-либеральные идеи были близки партии "Яблоко". В самом общем виде эта концепция сводится к тому, что государство должно активно участвовать в экономическом процессе, через социально-экономические меры, добиваясь скоординированной и эффективной социальной политики и ставя ее во главу угла. Иначе говоря, конкурентный капиталистический рынок должен быть социально ориентирован. В теории этот подход занимает, условно говоря, серединную позицию между чистыми "капиталистами" (или "неолибералами" или "монетаристами" – их определяют по-разному), отстаивающими минимальное вмешательство государства в дела экономики, и социал-демократами, ратующими за приоритет социальной политики над рынком и активное вмешательство государства в экономику. В практике же цивилизованного мирового опыта чистого капитализма, как и чистой социал-демократии, не существует. Экономико-политическое устройство любой развитой страны сочетает эти черты – отличия лишь в пропорциях такого сочетания.

Вначале автор отметил приоритет демократических свобод граждан, защищенности этих прав, также как и защищенности и равноправия всех форм собственности, реального разделения властей, независимой судебной системы, как необходимых основ экономического функционирования, – что ныне является самым общим и естественным непременным требованием любых политических движений, от коммунистов до либералов. При этом М.Ходорковский ни разу не упомянул конкретные имена и не переходит на прямую критику режима, но из статьи с очевидностью вытекает, что режим в России авторитарный, и нуждается в коренном преобразовании. Далее автор переходит к конкретным рекомендациям по реализации социал-либерального подхода.

Говоря о проблеме выбора дефицитного или бездефицитного бюджета, М.Ходорковский упрекает власти, что "авторитарный режим разговорами о бездефицитном бюджете на самом деле подменяет дискуссии о содержании и приоритетах бюджетной политики, маскирует свою неготовность нести социальные обязательства, соответствующие богатству страны". Положение довольно спорное – при нынешнем состоянии затратной и недиверсифицированной российской экономики бюджетные аппетиты приходится значительно ограничивать, и важен бездефицитный бюджет сам по себе, как препятствие раскрутке постоянно маячащей инфляции; в частности, политика, проводимая бывшим министром финансов А.Кудриным, несомненно принесла позитивные плоды. Мы не можем позволить себе жить при большом дефиците бюджета как развитые страны, надежность и развитость экономик которых гораздо выше.

В части анализа налоговой системы автор справедливо указывает, что она выглядит "переусложненной, требующей неразумно большого отвлечения трудовых ресурсов и не направленной на стимулирование предпринимательской активности", словно "перед ее творцами стояла задача — создать максимальные возможности для коррумпированного чиновничества оказывать давление на бизнес за счет неоднозначных толкований Налогового кодекса". С этим нельзя не согласиться. Предложение М.Ходорковского сводится к тому, чтобы распределить налоговую политику между регионами (передав последним полномочия по формированию и реализации налоговой политики в отношении бизнеса) и федеральной властью, за которой сохраняется политика и администрирование в области НДС, акцизов, экспортных и импортных пошлин. Собственно, эта идея уже давно озвучивалась и ограниченно реализовывалась, разве что ограниченно: регионы всегда жаловались на недостаточность представляемых им возможностей в налоговой сфере. Но почему-то автор предполагает, что проблема создания "максимальных возможностей для коррумпированного чиновничества оказывать давление на бизнес за счет неоднозначных толкований Налогового кодекса" характерна только для Федерального центра, а когда налоги на бизнес передадут в ведение регионов, эта проблема тут же исчезнет, – словно региональные чиновники у нас кристально честны и никогда не давят на бизнес.

М.Ходорковский предлагает ввести дифференцированную шкалу налогов (с чем нельзя не согласиться) и налог «на предметы роскоши», или «сверхбогатство» (яхты, частные самолеты и т.п.), а также крупный налог на наследство до 40 процентов. Введение налога "на предметы роскоши" – тема, давно обсуждаемая, и целый ряд экспертов высказывают сомнения в ее эффективности. По статистике, из армады частных самолетов россиян в самой России зарегистрирован чуть ли не один. Богатые россияне массово выводят на Запад и капиталы, и точно также обзаводятся предметами роскоши за пределами России, предпочитая платить налоги там. Серьезные экономические дивиденды такие налоги вряд ли принесут – а вот отпугнут российских бизнесменов еще больше. То же касается и наследства – толстосумы постараются обеспечить своих чад наследством скорее на Лазурном берегу, а не на Рублевке. Причем, как водится, об этом наследстве мало кто будет знать из контролирующих органов, или же будут закрывать на них глаза (не исключено, что за мзду), как и на многочисленные офшоры. Чтобы богатые бизнесмены предпочитали регистрировать предметы роскоши в России, они должны почувствовать доверие к власти, что пока сделать нелегко в условиях сквозной и тотальной коррупции и того самого авторитарного режима, о котором упоминает М.Ходорковский.

Автор справедливо пишет об "экономике знаний", как единственном типе экономики, способном обеспечить прорыв России, и справедливо констатирует, что в настоящее время у такой экономики нет перспектив, поскольку отсутствует необходимый для этого либеральный политический выбор.

Одну из важных задач в сфере либерализации страны М.Ходорковский видит "в общем принципе обеспечения равных стартовых условий и свободы выбора" и уточняет, что "всем детям, вне зависимости от происхождения, места жительства, материальных возможностей семьи, должны быть обеспечены равные условия для получения хорошего образования, а затем — для выбора своей судьбы". Это действительно очень хорошее пожелание, но, увы, даже в наиболее развитых странах оно скорее работает как принцип, а на практике реализуется с большим трудом. Чернокожим или латинос в США в силу целого ряда причин крайне сложно добиться равных стартовых условий с выходцами из обеспеченных слоев белого населения. А в России, в которой социально-экономическая жизнь сельских районов, малых городов находится в катастрофическом состоянии в силу закрывшихся предприятий, безработицы, пьянства и прочих факторов, рассуждать о преимуществах "равных стартовых возможностей" можно тем более лишь сугубо теоретически.

М.Ходорковский уделяет особое внимание перекосу в расходах на содержание армии и на учителей, врачей, ученых. Спору нет – такой перекос существует. Но здесь опять же следует учесть неустойчивость еще несложившейся окончательно политической системы. Лидеры страны не могут не оглядываться на настроения армии, как оплота государственности и государственной власти. Именно поэтому расходы на армию приоритетны (а с учетом гигантской коррупции и неэффективности управления эти расходы многократно повышаются): не случайно министр финансов А.Кудрин был уволен за предложение ограничить расходы на повышение довольствия военнослужащим.

Свою статью М.Ходорковский завершает констатацией, что "социальный либерализм имеет четкие и понятные ответы на все основные вопросы, стоящие перед нашим обществом" и приводит общеизвестный факт, что либерализм доказал свои преимущества среди других подходов. Однако эти преимущества не мешают серьезнейшим экономическим катаклизмам на Западе. Как показала историческая практика, все оказалось гораздо сложнее, чем в экономических теориях, и система экономических отношений слишком зависит от других факторов, а в конечном итоге – от человеческой природы со всеми ее особенностями и ограничениями. Недаром автор сообщает, что "моим личным выбором являлся бы отказ от потребительской парадигмы, господствующей в мире последние пару столетий", пообещав отдельно высказаться на эту тему. Но ведь именно потребительская парадигма во многом привела к глубокому цивилизационному кризису, вопреки всем достоинствам "социал-либерализма", и большой вопрос состоит в том, может ли вообще человеческое сообщество исторически существовать вне рамок этой парадигмы?

Что же касается России, то рассуждения М.Ходорковского упираются в невозможность реализации его идей в настоящее время, поскольку необходимые либеральные основы для их воплощения в стране отсутствуют. Для либерализации и подлинной демократизации политической жизни страны, борьбы с коррупцией нужно проявить решительную волю правящей политической элите, которая пока такой острой необходимости, видимо, не ощущает (или неспособна ее проявить). И все экономические предложения автора повисают в воздухе. С другой стороны, они полезны как еще одно напоминание о том, в чем, прежде всего, нуждается Российская Федерация.