Еще в феврале 2012 г. глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин призывал ввести в УК РФ статью за оскорбление чувств верующих. В августе предложение стало обретать четкие законодательные перспективы: состоялось заседание экспертного совета при комитете Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций, где за принятие закона высказались как представители Церкви, в лице заведующей юридическим отделом Московской патриархии инокини Ксении Чернеги, так и депутаты во главе с председателем комитета Госдумы по общественным объединениям и религиозным организациям Ярославом Ниловым (ЛДПР).

25 сентября Дума выступила с обращением о необходимости усиления ответственности за оскорбление религиозных чувств верующих: "Убийства духовных лидеров, насилие в отношении верующих, спиливание крестов, разрушение храмов, кощунственные хулиганские акции, вандализм на кладбищах, нанесение оскорбительных надписей – все эти действия направлены на разрушение многовековых духовно-нравственных основ России, дискредитацию традиционных ценностей и, по сути, служат возбуждению гражданской розни и подрыву суверенитета страны… Государственная Дума решительно осуждает такие преступные действия и считает необходимым дать жесткий отпор деструктивным силам, восхваляющим антирелигиозный экстремизм, вандализм и хулиганство, разжигающим в обществе ненависть к Русской православной церкви и другим религиозным организациям". В этот же день Президент России Владимир Путин на заседании президентского Совета по культуре заявил, что нападение на священнослужителей различных традиционных религий говорит об утрате россиянами духовности: "Есть потери и среди христианских служителей Церкви, и среди других конфессий. Вот совсем недавно очередное преступление в отношении духовного лидера в Дагестане. О чем это говорит? Это говорит, к сожалению, о значительной утрате нашего национального духовного кода. Это очень тревожит… Это точно совершенно не имеет ничего общего с нашим внутренним национальным кодом, и это касается всех народов и представителей всех национальностей страны".

На следующий день, 26 сентября, в Государственную Думу был внесен законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан, осквернению объектов и предметов религиозного почитания (паломничества), мест религиозных обрядов и церемоний». Главное новшество – это дополнение УК статьей 243, первой частью которой предусматривается наказание за "публичное оскорбление, унижение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний религиозных объединений, исповедующих религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, а равно как публичное оскорбление религиозных убеждений и чувств граждан".

Формулировка этой статьи столь расплывчата и неясна, что под нее можно подверстать практически любые действия граждан, так или иначе выражающих свое отношение к религии. Речь даже не идет о Мадонне, которая в своих шоу нередко использует религиозные символы в манере, которой многие верующие почитают "кощунственной" (впрочем, на Мадонну уже подали в суд в Санкт-Петербурге), выставках художников-авангардистов, подобных "Осторожно, религия!". "Публичное" может означать демонстрацию соответствующих сцен спектаклей, кинопроизведений, публичное чтение литературных произведений, где так или иначе подвергаются осмеянию или критике религиозные доктрины и их носители – а русская литература, как известно, породила немало известных произведений такого рода. Под данную статью закона, например, легко подпадает публичное чтение антицерковных текстов Толстого, цитирование В.Ключевского, Маяковского. До 300 тыс. рублей, либо обязательными работами на срок до 200 часов, либо лишением свободы на срок до трех лет (а именно такое наказание предусматривается за "оскорбление") можно теперь наказывать за исполнение пушкинской сказки "О попе и его работнике Балде" (недаром в провинции уже издали сказку, где "попа" заменили на "купца"), уж не говоря о "Гаврилиаде".

Православные активисты уже подали в суд на блогера и дизайнера Артемия Лебедева, с той мотивировкой, что он в своем посте написал слово "Бог" с маленькой буквы. Теперь можно подавать в суд и на В.Белинского, который заявлял, что "при слове "Бог" русский человек почесывает задницу". Можно подавать в суд и на режиссера Андрея Смирнова, чья картина "Жила-была одна баба" уже расценивалась православными авторами как клевета на православную Россию, и на Павла Лунгина, который в фильме "Остров" противопоставил харизматичного старца официальной Церкви.

Точно также встает речь не только о публичном чтении, но и об изданиях многочисленных книг. В соответствии с данным законом немудрено будет запретить печатать книги Вольтера, Ницше, барона Гольбаха, многочисленных историков, настроенных решительно антихристиански. То же касается и современных авторов, таких как Салман Рушди: мало того, что радикальные исламисты выносят им смертный приговор, так и в светской России теперь их книгам грозит запрет. Не случайно политолог Михаил Ремизов уже высказался на тот счет, что закон должен быть прописан таким образом, чтобы не порождать правовые и политические казусы, приводящие к запрету классической или философской литературы: "Например, с точки зрения каких-то представлений обычный учебник истории, описывающий зарождение ислама, может быть квалифицирован как разжигающий религиозную ненависть. Я таких эксцессов очень опасаюсь, тут законодатель должен отработать очень квалифицированно и осторожно. Такая работа должна быть выверена".

Политолог Алексей Макаркин задается аналогичным вопросом: "Что будет подразумеваться под "оскорблением чувств верующих", например, в работе художника? Где грань, которая отделяет это "неуважение" от творческого замысла?" и напоминает, что есть большое количество православных, которые считают оскорблением любое изображение святых где-либо, помимо икон – и это касается не только современного, но и классического искусства.

В самом деле, православные активисты уже срывали с граждан футболки с надписью "Богородица, Путина прогони!", посчитав ее "антихристианской". Закон открывает просто безграничное поле для расправы над любым человеком, чье высказывание кому-то покажется "кощунственным". Широкое толкование юридически неопределенных терминов "оскорбление", "унижение" в тексте статьи закона может иметь чрезвычайно опасные последствия, как это показывает развернувшаяся практика "православных дружин".

Эксперты уже обратили внимание и на еще один аспект нового законопроекта – он фактически лишает права голоса атеистов, составляющих значительную часть светского общества России. Теперь атеист фактически лишается возможности публично отрицать существование Бога, критиковать богословские постулаты, критиковать исторический путь Церкви. Президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник уже заявил: "…непонятно, как быть с атеистами, которые говорят, что Бога нет, что все это придумали в свое время попы, чтобы морочить голову людям, и что религия – опиум для народа. Верующие могут на это оскорбиться?» Под удар мгновенно ставятся академические исторические, философские, социологические работы, авторы которых теперь должны быть настороже – а не "оскорбляют" ли они своими выводами религиозную общественность? О перекосе закона свидетельствуют даже православные священники: профессор Духовной академии, протоиерей Георгий Митрофанов полагает, что "строго говоря, вера – естественная потребность человеческой души, и каждый человек – верующий. Поэтому "верующий" – это одно из самых расплывчатых понятий. И, как мне кажется, в законе оно не должно фигурировать. Расплывчатая терминология в законе тем и опасна, что позволяет законом злоупотребить".

Не менее опасный характер носит и ч. 2 предлагаемой ст. 243, в которой предусматривается наказание за "Осквернение объектов и предметов религиозного почитания (паломничества), мест, предназначенных для совершения богослужения, других религиозных обрядов и церемоний религиозных объединений, исповедующих религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, а равно повреждение и/или разрушение таких предметов (мест)". Само по себе осквернение мест религиозного культа, несомненно, должно строго караться, но загвоздка этой части статьи заключается в том, что она дополнена условием "исповедующих религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России". Из этого дополнения следует, что на защиту претендуют только т.н. "традиционные" религии: именно им в Преамбуле Закона о свободе совести и религиозных объединениях дается подобная характеристика (то же понимание Преамбулы подтвердили и депутаты Госдумы в заявлении от 25 сентября). За осквернение же мест культа всех прочих религий и религиозных деноминаций кара, похоже, не предусматривается: именно так может быть прочитана ч. 2. ст. 243. Это значит, что никакого наказания не должны понести, например, православные граждане, недавно разрушившие в Москве церковь пятидесятников. Ни к какой ответственности не будут привлекаться и разрушители языческих капищ – язычество почему-то не причислено в Законе о свободе совести и религиозных объединениях к "неотъемлемой части исторического наследия народов России", хотя, очевидно, является таковой в первую очередь. Подобное положение ведет не только к нарушению равноправия верующих разных религий, что противоречит Конституции, но и служит разжиганию межрелигиозной розни – вопреки призыву самих же депутатов Госдумы к СМИ, которые в своем заявлении просили журналистов "с особой ответственностью и деликатностью относиться к публикации материалов, освещающих события религиозного характера, воздерживаться от возбуждения межконфессиональной вражды и оскорбления религиозных чувств граждан".

Эффект "избранности" отдельных религий несколько снижается за счет новой редакции ст. 5.26, где подтверждается запрет на "воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе принятию религиозных или иных убеждений или отказу от них, вступлению в религиозное объединение или выходу из него", без выделения тех или иных конфессий. Очевидно, что и п.2 этой статьи вполне разумен: надо карать за "публичное осквернение религиозной и/или богослужебной литературы", но зато не ясно, что следует понимать под "знаками и/или эмблемами мировоззренческой символики". Имелось в виду, вероятно, действие вроде замазывания креста, шестиконечной звезды или мусульманского полумесяца, но под такую формулировку подпадает практически любой символ. Свастика – это тоже знак мировоззренческой символики: что, ее теперь нельзя закрашивать? Практически любой символ может рассматриваться как знак или эмблема мировоззренческой символики – в результате чего, опять же, создается опасная перспектива для незаконных преследований граждан. На этот счет довольно точно высказалась член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, директор Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл - Р» Елена Панфилова: "В законе невозможно прописать, что такое «религиозные чувства». В итоге мы получим расплывчатые, чрезмерно общие формулировки, описывающие нечто такое, что вообще не может являться предметом регуляции законом… Представьте себе: один и тот же жест у индуистов может означать поощрение, а у мусульман – оскорбление. И что мы будем делать? И само нагнетание угрожающей атмосферы вокруг религиозных тонкостей в мультинациональной и мультикультурной стране – это последнее, что следует делать".

Ярый критик Церкви Александр Невзоров сравнивает последствия закона с детонатором, взрыв которого затронет и верующих, и неверующих; для него принятие нового закона – только подтверждение зловещей роли религии и Церкви: "то, что происходит сейчас, – подтверждение того, что никакой самостоятельной ценности, кроме как инструмент воздействия, управления, насилия, религия не имеет. Этот закон – свидетельство того, что на любую интеллектуальную полемику о теории и практике религии, религия неспособна. Обеспечить себе существование она может только насильственными мерами".

Член Совета директоров Российского отделения Международной ассоциации религиозной свободы Валерий Борщев прямо заявил: «Этот закон в основе своей безумен… Я сам верую, и сам неоднократно подвергался унижениям за веру, однако этот закон является прямым посягательством на свободу позиции, и я буду выступать категорически против него».

Историки Церкви вспоминают аналогичные попытки российских церковных и светских властей: в частности, Е.Белякова напоминает, что "А.С.Пушкин, помнится, тоже не брал благословения на написание "Гаврилиады" и ему грозила ссылка на Соловки за этот текст". Алексей Муравьев считает, что понятия "кощунство", "богохульство" и т.д. – сугубо внутрирелигиозные и мало применимы в качестве юридических терминов светского законодательного кодекса.

По мнению политолога Павла Святенкова, "если у нас будет принято отдельное законодательство об оскорблении чувств верующих, то, скорее всего, такое законодательство может превратиться в инструмент для сведения счетов между разного рода заинтересованными группами. Скорее всего, результатом будет град доносов в правоохранительные органы, а этого бы хотелось избежать". С ним солидарен гендиректор центра политической информации Алексей Мухин: "Я лично эту инициативу поддержать не могу. Общество придет в состояние крайней ажитации, будет искать в любых высказывания или действиях религиозную подоплеку", и с этим нельзя не согласиться. По мнению члена Общественной палаты РФ Николая Сванидзе, закон может привести к навешиванию ярлыков и к разделению общества на верующих – "высоко моральных" и неверующих – "безнравственных и аморальных" людей, что никак не способствует общественной консолидации: "согласно статье УК, может пострадать любой человек, высказывание которого будет сочтено оскорбительным для верующих, а поскольку прописать этого нельзя, то можно взять за шиворот любого. Это открывает простор для произвола и коррупции. Мы, таким образом, делим страну на людей первого сорта, которые верят в Бога, и людей второго сорта, которые не верят в Бога".

Не стесняющиеся в выражениях блогеры называют инициативу думцев оскорбительной для граждан и призывают власти признаться: страна возвращается к средневековому клерикализму. Так, Олег Козырев видит в очередной думской инициативе проявление более общей тенденции по подавлению гражданских свобод: "Они говорят о глубоком моральном кризисе нашей политической системы. Из-за невозможности решать реальные социальные и политические проблемы депутаты принимают одно за другим неадекватные решения в области подавления каких только возможно свобод. В основе этих решений всегда лежит агрессия, неприятие любого мнения, желание посадить, ограничить, запретить – идет постоянное воспроизводство негативного взгляда на собственную страну… Давайте честно скажем о том, что у нас строится клерикальное государство...". Ту же мысль высказывает и политолог Глеб Павловский: "Это связано с общим поиском законодательной и исполнительной власти, чего бы еще запретить. Это тренд сезона, я бы сказал, такая политическая мода. Но это очень опасная мода, и в данном случае это шаг к дальнейшему демонтажу светского государства. Потому что религиозные граждане будут выделены в особую корпорацию, отличную от всех остальных, особо чувствительную, чьи чувства и убеждения могут быть оскорблены…".

Генри Резник полагает, что переводить подобные наказания из Административного кодекса в Уголовный нет никаких оснований: «Просто нужно сделать построже взыскание в Административном кодексе – увеличить штраф. А также перевести туда из статьи УК о мелком хулиганстве административный арест на 15 суток и общественные работы. А главное – усовершенствовать эту норму и соответственно расписать: что это за действия, которые оскорбляют чувства верующих?»

Неожиданно даже некоторые официальные представители православной церкви не поддержали предложенный закон – в частности, член Межсоборного присутствия РПЦ протоиерей Борис Даниленко считает, что существующих норм законодательства вполне хватало бы. И это не случайно: они понимают, что такой закон нанесет серьезный вред, прежде всего, самой Русской Православной Церкви. Его принятие продемонстрирует, что Церковь не имеет аргументов для дискуссии со своими оппонентами и вместо убеждения словом может только прибегать к услугам органов государственной власти. По словам протоиерея Павла Великанова, "Неизбежное появление кастовости, «неприкасаемости» верующих в такой ситуации просто пугает. Это не тот способ, которым можно заработать уважение мира. И это явно не будет способствовать тому, к чему мы все призваны – свидетельству о Христе… Смысл подобных законов, пусть даже пока только разговоров о них, в том, что верующие пытаются создать вокруг себя некую зону безопасности и неприкосновенности. А по сути – созданию своеобразного гетто, в котором никто не имеет права нас трогать, что-то о нас говорить, нам не очень приятное. Меня такой подход очень настораживает. Это своего рода попытка верующих людей уйти от того мира, в котором они находятся".

Таким образом, принятие данного законопроекта может иметь крайне негативные последствия для российского общества. Разумеется, еще будут вноситься поправки, некоторые депутаты требуют смягчения формулировок, но, с нашей точки зрения, наведения внешнего лоска тут явно недостаточно – законопроект требует радикального пересмотра.