В рамках анализа состояния этноконфессиональных отношений в каждой из республик Центральной Азии Л.Хоперская придерживается одной и той же, весьма логичной схемы: анализируются основные государственные документы, раскрываются их положения, после чего проводится анализ соответствия реального положения дел в сфере этнических отношений заявленным документам.

Практически во всех таких документах идет речь о государствообразующей роли титульной нации, что автором воспринимается в известной мере негативно. Подчеркивает это отношение выделение курсивом соответствующих положений, например: "на исконной казахской земле", "президентом республики может быть избран гражданин республики по рождению" и т.д. Однако государствообразующую роль титульной нации можно воспринимать вполне естественно, если речь идет не о федеративном, а о национальном государстве – при условии обеспечения равными правами национальных меньшинств.

Почти во всех случаях автор приходит к выводам, что, несмотря на закрепленные в основных государственных документах положения о равноправии этнических меньшинств:

- в этих государствах отсутствуют нормативные акты, воплощающие в жизнь общие законодательные положения;

- имеется тенденция к усилению этноцентризма, что приводит к дисбалансу прав в многонациональных государствах, а меньшинства в той или иной степени подвергаются дискриминации: "для всех них весьма актуальной является проблема их политических, экономических и культурно-языковых прав, объем которых, как свидетельствует мониторинг, постоянно уменьшается".

Основная часть книги посвящена положению русскоязычных в Киргизии. Автор выделяет несколько основных аспектов межэтнических отношений.

Прежде всего это проблемы и перспективы русского языка в Киргизии. Автор показывает, что на раннем этапе существования независимых постсоветских государств Киргизия была "передовой" страной в деле сохранения русского языка: "учитывая реальную языковую ситуацию, необходимость приостановки массового оттока русскоязычного населения и стабилизации межэтнической обстановки, уже летом 1994 г. А.Акаев подписал Указ о признании официального статуса русского языка на предприятиях и в организациях, где «русскоязычные» составляют большинство, где «русскоязычные специалисты незаменимы», а также о запрещении дискриминации за незнание государственного языка, об ужесточении наказания за пропаганду национализма, об обеспечении пропорционального представительства в органах власти… в 2000 г. был принят уникальный для постсоветского пространства Закон «об официальном языке», а в 2003 г. в Конституцию КР была включена статья о статусе русского языка как официального".

Однако в последнее десятилетие в Киргизии проводится практика "мобилизованного лингвицизма", направленная на установление "этномонополии в стране". И на официальном уровне, и со стороны националистических организаций раздаются требования по ограничению использования русского языка. Л.Хоперская солидаризируется с оставшимся неизвестным автором, сетующим на выдавливание русского языка: "Киргизские политики разного уровня и с разных трибун сейчас чуть ли не каждый день высказывают свою озабоченность нынешним, как им кажется, неподобающим для госязыка местом киргизского языка в стране и обществе, сетуют на то, что из-за засилья русского языка киргизский язык не получает должного развития". Автор анализирует, насколько печальными могут быть последствия такого отношения, и предлагает ряд стратегических мер, способствующих сохранению русского языка.

От проблем русского языка автор переходит к учебникам истории, используемым в киргизских школах. Казалось бы, вполне частная тема в изложении автора оказывается очень важной. Через учебники истории проводятся основные мифологемы, возвеличивающие роль коренного киргизского населения и часто умалчивающие о других этносах, а если и упоминающие, то преимущественно в негативном ключе. Так, приводится даже такой факт, что в Мемориале памяти жертв политических репрессий «Ата-Бейит» "собраны материалы о жертвах только одной – «титульной» – национальности, т.е. киргизах… Даже упоминания о тысячах репрессированных и депортированных именно в Киргизию представителей других народов (чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и пр.) в экспозиции музея нет". Учебники изобилуют следующими утверждениями:

Россия на всех этапах исторического развития эксплуатировала недра и природные ресурсы Киргизии;

Россия препятствовала развитию киргизской культуры;

русские колонизаторы нещадно обращались с местным населением;

Россия обеспечивала потребности только специально завезенных в Киргизию переселенцев (предоставляла землю, жилье, высокие доходы) и не заботилась об уровне жизни киргизов;

Россия проводила политику русификации и дискриминации киргизского языка;

патриотами Кыргызстана всегда выступали только киргизы;

восстания против русских колонизаторов – это национально-освободительная борьба киргизов и прогрессивный процесс;

киргизы-борцы за независимость (в частности, басмачи и лидеры Социалистической Туранской партии) – герои;

противопоставление отношения русских исследователей и киргизского общества к эпосу «Манас».

Автор справедливо отмечает, что подобные учебники "ориентированы на воспитание агрессивного этнонационализма, который уже проявился в межэтнических конфликтах 2010 г. и продолжает набирать силу".

Детальный этнологический мониторинг подтверждает общие тенденции этноцентризма в Киргизии; политика государства нацелена на "повышение процентного соотношения киргизов и других этнических групп, прежде всего узбеков, проживающих на территории Киргизии", ограничивая миграционные потоки, создавая преференции титульной нации.

В анализе политических процессов последних лет автор очень критически высказывается о власти, но и не обольщается лозунгами о демократизации, выдвигаемыми оппозицией. Целями оппозиции Л.Хоперская видит "желание любой ценой получить в руки власть и распределять достаточно мощный поток зарубежных инвестиций, начавших поступать в республику с 2005 г., и не остаться в стороне от приватизации земли и природных месторождений", и, по-видимому, в этом недалека от истины. Любопытно, что при этом указывается на тактическое объединение в лагере оппозиции "демократов" и "радикальных националистов" – по аналогии с процессами, происходящими сейчас в России. Демократическую оппозицию автор обвиняет в том, что она не придает никакого значения борьбе с этнократизмом и, наоборот, поощряет последний – опаснейшее явление и причину острейших межэтнических конфликтов: "… на самом деле смысл конституционной реформы заключался не в демократизации, а в создании правовой базы этнонационального, отказавшегося от светского характера государства, а все демократические требования являлись лишь ширмой для проведения настоящих, хорошо продуманных и весьма далеких от демократии реформ".

Уже применительно к 2006 г., с которого начинает свой этномониторинг, автор дает негативную оценку не только состоянию социально-политической сферы и сферы межнациональных отношений, но и экономической ("очевидна несостоятельность экономики Киргизской Республики"). У Киргизии быстро растет внешний долг, в стране крайне низкий уровень жизни: как указывает автор, "по методике Всемирного банка, принятой в 1993 г., беднейшими считаются страны, население которых имеет доход меньше, чем 1,08 доллара в день. Исходя из показателей уровня жизни, в 2006 г. к таким странам была отнесена и Киргизия".

Экономика Киргизии сильно зависит от внешних доноров, что обуславливает финансовую несамостоятельность государства. Вместе с тем, еще в 2006 г. "попытки развивать внешние связи республики по всем направлениям на фоне продолжающейся внутриполитической нестабильности, борьбы за власть, отсутствия предсказуемости и последовательности при принятии высшим руководством решений, преобладания клановых интересов трудно охарактеризовать как эффективные. Показательным в этом плане является тот факт, что за весь 2006 г. Бишкек не посетила ни одна делегация на уровне президента или премьер-министра".

К настоящему моменту ситуация мало изменилась, разве что в сторону ухудшения. Политическое напряжение в стране выросло: "конфликтный потенциал, реализованный в 2005 г., еще более проявил себя в 2010–2011 гг.". Уровень коррупции чрезвычайно высок, сильно выросла и этническая напряженность: "произошел переход от стихийного бытового национализма и предвыборных лозунгов об особой демократической миссии киргизского народа к конституционному закреплению статуса «титульной» нации, этнократии, агрессивному антиузбекскому национализму, нагнетанию антирусских и антироссийских настроений".

Автор подчеркивает поистине криминальный характер властных интриг: "началась жесткая борьба за контроль над наркотрафиком и наркоторговлей не только как материальным ресурсом, но и ресурсом власти. За два года в Киргизии значительно возросли объемы производства и транзита наркотиков". Происходит захват земель внутренними киргизскими мигрантами, что, наряду с другими причинами, является одной из причин резкого возрастания эмиграции (по некоторым оценкам, к концу 2010 г. уехало почти 600 тыс. человек).

Межэтнические конфликты и погромы 2010 г. принесли огромный ущерб экономике. Никак не способствует развитию экономики и "скоротечная и нелегитимная национализация, которая не имеет ничего общего с гражданским законодательством, предусматривающим порядок ее проведения". Продолжается прямое воровство денежных средств в огромных масштабах, в частности разворовывание конфискованных средств отставленного от власти К.Бакиева. В результате бизнесмены и инвесторы стали выводить свои капиталы из страны. В 2011 г. сумма внешнего долга КР составила 3 млрд. 325 млн. долларов, или 55% ВВП, уровень базовой инфляции – 17,6%.

В области прав человека происходят грубейшие нарушения по этническому признаку: "Правозащитники всё активнее поднимают вопрос о политике геноцида в отношении узбекского населения и о бездействии власти в вопросах пресечения национализма. В свою очередь, со стороны власти растет давление на правозащитников, исследователей и независимую прессу, поднимающих вопросы прав человека и пресечения националистических действий, активизировались увольнения русскоязычных журналистов и нападения на журналистов, критикующих этнонационализм". Все это способствует дальнейшему расслоению общества и ущемлению прав этнических меньшинств. Автор приводит многочисленные свидетельства националистического насилия: нападения и поджоги, националистические граффити, многочисленные локальные конфликты. По свидетельству главы Госкомитета национальной безопасности КР Ш.Атаханова, на конец декабря 2011 г. в стране зафиксировано 147 очагов межнациональной напряженности, 29 из которых требуют безотлагательного реагирования.

Во внешнеполитическом курсе главная проблема – исламизация страны, укрепление позиций радикальных исламистских организаций, таких как «Сулеймания», «Таблиги», «Хизб ут-Тахрир». Достаточно сказать, что число сочувствующих идеям и программе партии «Хизб ут-Тахрир» (запрещенной в России) превышает 100 тыс. человек.

Таким образом, картина в Киргизии складывается безрадостная. Один из выходов автор видит в укреплении "Русского мира" – "глобального культурно-цивилизационного феномена, состоящего из России как материнского государства и русского зарубежья". Однако вряд ли такая концепция будет устраивать националистов Киргизии и других стран Центральной Азии, которые увидят в ней лишь продолжение политики культурной и политической колонизации.

Этническим россиянам приходится крайне нелегко. Из нескольких возможных моделей поведения – эмиграция, ассимиляция и др. – они выбирают стратегию получения российского гражданства при условии сохранения прежнего места жительства, объединяясь и юридически закрепляя статус русскоязычных организаций.

Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод: «Монография Л.Хоперской посвящена теме русских соотечественников за рубежом, актуальность которой растет. Автор раскрывает механизмы взаимодействия титульных и нетитульных наций в республиках Центральной Азии, прежде всего Киргизии, на широком статистическом и аналитическом материале, что только повышает ценность ее работы. Монография достойна самого внимательного изучения российскими этнологами, политологами, правозащитниками и может послужить как улучшению положения наших соотечественников за рубежом, так и процессу выработки решений по укреплению межнационального мира».