В самом деле, в крупных городах в конце 2011 г. прокатились многотысячные демонстрации, носившие ярко выраженный политический характер. В результате под занавес своего президентского срока Д.Медведев предложил пакет мер, придающий более либеральный характер политической жизни страны, – в частности, облегчающий регистрацию политических партий, вводящий прямые выборы губернаторов и т.д. У демократически настроенной части общества появились надежды на смену курса, и самому омбудсмену виделись перспективы некоего идеального состояния общества, когда, пользуясь евангельскими словами, "возляжет лев с агнцем": "… государство постепенно научится признавать и исправлять свои ошибки, отвыкнет от давно укоренившейся привычки видеть друзей лишь в тех, кто всегда и во всем с ним согласен, и врагов в тех, кто его критикует. Что, в свою очередь, активисты формирующегося гражданского общества перестанут воспринимать государство как некоего злодея, замышляющего только плохое, и признают его право на ошибку. Что соблюдение прав и свобод всех граждан – "друзей" и "врагов" государства – превратится для него в незыблемую норму, а их нарушение – в аномалию. Что понимание реальной демократии как системы, основанной не на диктатуре большинства, а на уважении конституционных прав меньшинства, постепенно и поэтапно объединит все институты государства и гражданского общества".

В итоге, как констатирует В.Лукин, "такие ожидания не вполне оправдались". В. Лукин фактически оправдывает такой ход событий, апеллируя к мировой исторической практике: "В чем, впрочем, нет трагедии. Как не раз подчеркивал Уполномоченный в своих докладах, Россия остается страной развивающейся демократии. История демократии во многих странах свидетельствует о том, что ее развитию, как и любому развитию вообще, в полной мере присущи внутренняя противоречивость, неравномерность, чередование фаз поступательного и попятного движения".

Разумеется, с этими рассуждениями нельзя не согласиться. Развитие демократии ни в одной стране мира не проходило легко и гладко. Однако задача демократических сил и омбудсмена, в частности, заключается именно в том, чтобы не апеллировать к ходу мировой истории, а играть максимально активную роль в этом процессе. В свою очередь, такая позиция требует, прежде всего, адекватной оценки ситуации. И в этом смысле трудно не заметить слишком благодушный подход В.Лукина к текущей ситуации, когда "сам факт существования конфликта между государственной властью и активной частью гражданского общества… свидетельствует о том, что процесс развития демократии продолжается, хотя, конечно, вектор движения оказался не столь прямым и гладким, как ожидали иные оптимисты".

Из серьезнейших резонансных дел автор доклада затрагивает дела демонстрантов на Болотной, которые, по версии полиции, устроили провокацию, и приговор PussyRiot: в обоих случаях омбудсмен справедливо отметил, что "мера пресечения в виде заключения под стражу была применена к ним судом без достаточных оснований". Оба этих решения послужили для основательного разбора омбудсменом юридических аспектов практики предварительного заключения.

Очень важно, что В.Лукин отметил порочность закона об "иностранных агентах": "Многое в Законе вызвало в российском правозащитном сообществе серьезные сомнения, некоторые из которых представляются обоснованными. Нельзя, в частности, не обратить внимания на чрезвычайно широкую трактовку понятия "политическая деятельность", под которое рискуют попасть едва ли не все правозащитные организации в нашей стране. Такая трактовка позволяет приравнять к политической деятельности любую критику государственных органов… В целом, думается, что нашей развивающейся демократии не к лицу воспринимать правозащитное движение по шаблонам советского прошлого, оперируя характерными для этого прошлого клише и словесными оборотами."

Кроме того, В.Лукин адекватно отреагировал на "закон Димы Яковлева": "Статья 4 Закона устанавливает запрет на передачу детей, являющихся гражданами Российской Федерации, на усыновление (удочерение) гражданам США. В этой связи не вполне понятно, в какой мере согласуется указанная статья с международными обязательствами России, например, вытекающими из ее участия в Конвенции о правах ребенка.

В острой дискуссии о моральных и нравственных аспектах запрета на "американское" усыновление российских детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, было сломано уже много перьев. Точка в этой дискуссии, как полагают многие, будет поставлена лишь тогда, когда в результате целенаправленных усилий государства и общества всем нашим сиротам будут созданы такие условия жизни в собственной стране, что вопрос об их усыновлении за границей потеряет актуальность. К сожалению, многие из них в настоящее время лишены возможности реализовать свое естественное право на воспитание в семье и обречены на жизнь в детских домах, даже лучшие из которых не заменят детям тепло семейного очага и любовь родителей".

Если в политической сфере изменения произошли преимущественно негативные, то "в сфере защиты социально-экономических прав граждан в отчетном году больших изменений не произошло", как это констатирует сам омбудсмен. В.Лукин выделяет в качестве позитивного результата выполнение текущих социальных обязательств перед гражданами даже в условиях финансового кризиса. Но к такому результату привели финансовая подпитка из добывающих отраслей и наличие финансового резерва, обеспеченного благодаря многолетним стараниям впоследствии уволенного министра финансов А.Кудрина – о реструктуризации и реформах экономики, которые обеспечили бы прогресс, нет и речи. К важным позитивным событиям отчетного года омбудсмен относит и ратификацию Конвенции о правах инвалидов. Однако, как показывает опыт, ратификация Конвенции отнюдь не означает реального обеспечения прав инвалидов – вопроса, который в России никак не решается.

Проблемы прежних лет не исчезли, да и об успехах в их решении говорить не приходится: В.Лукин перечисляет темы общественной жизни, печальная информация по которым не сходит со страниц прессы, – в частности, нарушения прав граждан сотрудниками правоохранительных органов и учреждений системы исполнения наказаний. Что касается нерешенной проблемы отправления правосудия, то здесь омбудсмен прямо заявил: "за ней долгие годы и десятилетия политизированных и, как правило, предсказуемых судебных решений по резонансным делам, невероятно низкая доля оправдательных приговоров". Мало того, по свидетельству В.Лукина, доля жалоб на нарушения права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство в 2012 г., среди общего числа жалоб, увеличилась на 8 % в сравнении с2011 г.

Описав таким образом общее положение дел, автор доклада переходит к конкретным результатам своей деятельности за год. Омбудсмен отмечает довольно низкую эффективность практики полного восстановления прав заявителей, которая оказалась даже ниже, чем в 2011 г. (7,5% дел против 9,9% дел). Но В.Лукин решительно отводит вину от себя, возлагая ее на соответствующие ведомства, причем в его описании эта практика выглядит довольно мрачно и беспросветно: "При этом сам этот показатель вряд ли свидетельствует о снижении эффективности работы Уполномоченного, не наделенного правом давать директивные указания соответствующим государственным органам. Скорее уместно сказать о том, что, как и в прошлые годы, эти органы крайне неохотно принимали рекомендации об исправлении допущенных ими нарушений прав и свобод граждан. Практика сугубо формального подхода к рассмотрению обращений и ходатайств Уполномоченного, равно как и их безосновательного отклонения государственными органами, в отчетном году продолжилась. В связи с этим в ряде случаев Уполномоченному приходилось напоминать иным нерадивым должностным лицам об административной ответственности за воспрепятствование его законной деятельности. На такую переписку порой уходили долгие месяцы, проблемы, с которыми заявители обратились к Уполномоченному, от этого не исчезали, а лишь усугублялись. Действующее законодательство предусматривает право Уполномоченного проинформировать общество об отказе того или иного государственного органа выполнить его рекомендации. Это последнее средство в "арсенале" Уполномоченного предусмотрено Федеральным конституционным законом по аналогии с зарубежным законодательством об институте государственной защиты прав человека. Опыт показывает, что апелляция к общественному мнению в России, к сожалению, не вполне эффективна, поскольку, с одной стороны, многие государственные органы к нему мало восприимчивы, а с другой – и само наше недостаточно зрелое гражданское общество остается зачастую безразличным к сообщениям о нарушениях прав и свобод человека".

В отчете приводится много конкретных нарушений прав человека, причем порой не самых животрепещущих, с точки зрения общественного резонанса, – как, например, нарушений в области утилизации боеприпасов. Тем не менее, их фиксация также важна, как и нарушений в других областях.

Обеспокоен В.Лукин и ситуацией в области свободы совести. Это и провокационные и противозаконные действия граждан: спиливание крестов, вандализм и пр. Не прекратилась практика давления на "нетрадиционные" религиозные конфессии, в частности, на различные протестантские организации (прежде всего, "Свидетелей Иеговы") – которым, вопреки закону, препятствуется в желании отстаивать и пропагандировать свои религиозные воззрения. В.Лукин отмечает, что к нему "поступали жалобы от граждан, привлекавшихся к административной ответственности за так называемое "навязывание" своих религиозных взглядов. Такие действия властей опирались на содержавшиеся в кодексах (законах) об административной ответственности субъектов Российской Федерации нормы, предусматривавшие наказание за некое "приставание с целью религиозной агитации" или за "навязывание религиозных убеждений". По мнению Уполномоченного, подобные нормы противоречат Конституции Российской Федерации, гарантирующей право свободно "распространять религиозные и иные убеждения" (статья 28) и устанавливающей, что права и свободы человека могут быть ограничены только федеральным законом (статья 55)". И как "с удовлетворением отмечает" омбудсмен, ему "удалось добиться изъятия указанных норм из законодательства 10 субъектов Российской Федерации, еще в 3 субъектах Российской Федерации соответствующие законопроекты готовятся".

Что касается часто бесцеремонных и незаконных действий правоохранительных органов в отношении "нетрадиционных" конфессий, то В.Лукин справедливо констатирует: правоохранители "врывались в помещения, где проходили богослужения, под предлогом проведения обыска, проверки документов и личного досмотра граждан, фотографировали их и даже осуществляли дактилоскопирование". В результате ему пришлось обратиться с письмом к министру МВД РФ. Благодаря оперативным действиям министерства, пишет В.Лукин, жалоб стало заметно меньше.

Важным шагом омбудсмена представляется и критика им законопроекта с очень расплывчатой формулировкой об "оскорблении религиозных убеждений и чувств граждан". Как и подавляющее большинство независимых экспертов, В.Лукин посчитал этот законопроект в его первоначальном виде "противоречащим букве и духу Конституции Российской Федерации". Здесь он опять апеллирует к общим проблемам ситуации со свободой совести в стране, прямо и четко отмечая, что "статья 14 и статья 28 нашей Конституции гарантируют равные права всем гражданам, исповедующим любую религию или не исповедующим никакую вообще. В этой связи Уполномоченный считает своим долгом заявить о том, что попытки противопоставить одни конфессии другим, равно как и верующих неверующим, чреваты не только расколом общества, но и подрывом основ конституционного строя России как светского государства". Важно, что В.Лукин стоит на защите прав всех граждан общества в этой сфере, в т.ч., и атеистов. Он привел слова завкафедрой мировой культуры "престижного российского университета" (речь идет о завкафедрой МГИМО Ю.Вяземском), который назвал атеистов "животными, больными, которых надо лечить" и отметил, что атеисты имеют "такое же право на их защиту государством как представители любой религиозной конфессии, большой или малой. Именно это и составляет суть свободы совести, одного из базовых конституционных принципов демократического российского государства".

Коснулся В.Лукин и острой проблемы неправомочного применения статей об экстремизме, проистекающего из неясности и широкого толкования самой формулировки "экстремистских действий".

В части нарушений права граждан на свободное волеизъявление В.Лукин приводит многочисленные примеры нарушений в конкретных округах.

Далее уполномоченный рассматривает многочисленные нарушения прав граждан на труд, на соцобеспечение, на жилище, на охрану здоровья и медицинскую помощь, на образование. Что касается последней сферы, омбудсмен отдельно осветил проблему с введением в курс средней школы модулей по знаниям религиозной культуры, абсолютно справедливо, на наш взгляд, задав вопрос: "главной целью преподавания нового предмета могло бы стать формирование одной из ключевых основ единой российской идентичности, способной объединить все населяющие нашу страну этносы знанием о культуре друг друга, прямо или опосредованно опирающейся на их религию. Соответствует ли такой цели организация преподавания нового предмета по конфессиональному признаку, в рамках которого учащимся предлагается изучать основы именно той религиозной культуры, к которой они предположительно принадлежат? Не следует ли в дальнейшем, по мере накопления информации о результатах преподавания нового предмета, подумать о возможности его переформатирования с более четким акцентом на историю возникновения и развития мировых религий, на сравнительный анализ религиозных культур?"

Отмечены в докладе нарушения в праве на эффективную государственную и судебную защиту, отсутствие которых порой приводит к росту популярности в обществе опаснейшей идеологии "народных мстителей".

В заключение доклада В.Лукин высказал общие соображения о путях развития законодательства (как образно выразился омбудсмен, "чтобы закон стал ЗАКОНОМ"), выделив следующие направления:

- закону надлежит быть в "хорошем смысле" консервативным, т.е. не подлежать конъюнктуре;

- закон должен быть итогом серьезных общественных дискуссий;

- новые законы должны конкретизировать, а не ограничивать сформулированные в Конституции права и свободы российских граждан;

- в законе не должно быть места различного рода туманностям и правовым неопределенностям;

- качество закона проявляется реализацией его на практике.

В итоге закон, по определению В.Лукина, должен стать "сильнее власти".

Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод: «Из доклада В.Лукина, где приведено много соответствующих примеров из разных сфер российской жизни, очевиден вывод об общем неблагополучии в обеспечении прав человека. И хотя прямых и жестких выводов омбудсмен не сделал, посыл его ежегодного доклада очевиден. И немало юридических соображений, приведенных в докладе, имеют практическую ценность и должны быть проанализированы юристами, правозащитниками, широкими слоями общественности и, конечно же, властями».