Первый передел постсоветских границ был завершен в результате серии вооруженных конфликтов 1992-1997 годов.
Однако наступивший затем период статус-кво принес прекращение военных столкновений, но не политическое решение.
В августе 2008 года с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии Россией создан прецедент пересмотра государственного признания бывших автономных образований некогда единого союзного государства.
С признанием Абхазии и Южной Осетии на территории бывшего СССР появились «частично признанные государства» (как Турецкая Республика Северного Кипра, Сахарская Арабская Демократическая Республика, Тайвань).
В феврале-марте 2014 года был создан прецедент смены юрисдикции части одного постсоветского государства в пользу другого.
Крымский полуостров (Республика Крым и город Севастополь) вошел в состав РФ.
Однако остаются еще два непризнанных государства - Нагорный Карабах и Приднестровье, ставшие следствием армяно-азербайджанского конфликта, а также противоборство Молдовы и Приднестровской Молдавской Республики.
Сами конфликты, упомянутые выше, не разрешены политически.
При этом практически все республики бывшего СССР имеют свои сепаратистские «скелеты в шкафу» (Донбасс на Украине, Северный Казахстан, юг Кыргызстана, населенный узбеками).
На этом фоне долгое время три страны Балтии (Латвия, Литва и Эстония) рассматривались едва ли ни как примеры успешного «транзита» от советского строя к демократии и европейским ценностям.
В самом деле, в процессе распада Советского Союза из всех 15 субъектов бывшего СССР именно три прибалтийские республики с наибольшей последовательностью подвели черту под общим историческим прошлым.
Они не участвовали в создании СНГ (Содружества Независимых Государств), не входили в состав этой структуры.
Латвия, Литва и Эстония начиная с 1991 года установили жесткий визовый режим с РФ.
В феврале 2004 года все три прибалтийские республики (1) стали членами НАТО, а в мае того же года - Европейского союза.
21 декабря 2007 года они присоединились к Шенгенскому соглашению об отмене паспортного и таможенного контроля государств ЕС.
Однако все факты, приведенные выше, были лишь одной из сторон балтийского успеха.
За красочным фасадом скрывались куда менее симпатичные вещи, такие как фактическое огосударствление историографии и превращение истории из науки и учебной дисциплины в инструмент демонстрации лояльности новым государством, дискриминационные меры в отношении представителей этических меньшинств.
Главным объединяющим фактором этнополитического развития Эстонии, Латвии и Литвы в постсоветский период стал «русский вопрос».
Он стал важным внутренним внешнеполитическим фактором.
С одной стороны, динамика «русского вопроса» во многом определяла (и продолжает определять) двусторонние отношения трех стран Балтии с Россией.
С другой стороны, отношение к русским сформировало особую балтийскую модель национально-государственного строительства, характерной чертой которой стала этническая модель демократии и сегрегация (разделение населения на граждан и неграждан).
Последняя - отличительная черта национального строительства Латвии и Эстонии.
Официальная пропаганда Литвы позиционирует ее «особый путь» (принятие так называемого «нулевого гражданства», то есть предоставление его не только представителям «титульного народа», но и всем тем, кто родился и вырос в стране в период ее первой независимости между двумя мировыми войнами). (2)
Однако ее внутренняя политика также нацелена на обеспечение этнического доминирования, а внешнеполитический курс акцентирован на «сдерживание России» и последовательную поддержку усиления влияния США в обеспечении европейской безопасности.
Все это создает основы для межэтнической конфликтности.
И хотя в отличие от других республик бывшего СССР на территории Балтии не было конфликтов, сопоставимых с Приднестровьем или Закавказьем, время от времени имеющиеся противоречия выходят на поверхность (как это было в Эстонии в 2007 году во время переноса мемориала Воину-освободителю, известному как «Бронзовый солдат»).
В этой связи крайне важным представляется качественное научное исследование тех этнических процессов, которые происходят в Латвии, Литве и Эстонии сегодня.
К сожалению, на сегодняшний день это изучение осложнено двумя дискурсами.
Первый (доминирующий на Западе) - о «великом прорыве» бывших республик Союза ССР к свободе и демократии.
Второй (имеющий сильные позиции внутри России) - об имманентной русофобии балтийских элит.
Слабость первого - в излишней переоценке успеха балтийского транзита без должного критического анализа его особенностей.
Второму же сильно не достает понимания динамики национально-государственного строительства Латвии, Литвы и Эстонии, а также понимания пружин, приводящих его в движение.
И в первом, и во втором случае стереотипы выходят вперед, подменяя качественный эмпирический анализ.
Появление книги «Этническая политика в странах Балтии» (М.: Наука, 2013, ответственные редакторы В.Полещук, В.Степанов) призвано заполнить имеющиеся в научной литературе лакуны.
Она охватывает широкий спектр вопросов от советского наследия в Латвии, Литве и Эстонии до влияния институтов Европейского союза и международных организаций на формирование подходов балтийских государств.
В вводной статье В.Тишков и В.Степанов рассматривают проблему этнических меньшинств в странах Балтии в контексте европейской политики.
В современной мифологии Литвы, Латвии и Эстонии идея «воссоединения с Европой», «возвращения в сообщество цивилизованных народов» является одной из центральных.
Авторы показывают несоответствие заявки и реального положения дел.
Авторы приводят примеры отступлений европейских структур (ЕС, ОБСЕ, Совета Европы) от провозглашаемых идей в пользу политической целесообразности.
Отмечая стремление русских Балтии интегрироваться в структуры их новых государств, они говорят о проблемах их «конфликтной» интеграции, противопоставляя ее политике «конгломератной» интеграции (балто-славянской).
По мнению В. Тишкова и В.Степанова, если пагубность этноцентризма не будет осознана элитами Латвии, Литвы и Эстонии, основа для конфликта будет сохраняться.
В статье В.Полещука «Русские в балтийском общественно-политическом дискурсе» рассматривается проблема, которую новые независимые государства Прибалтики превратили в едва ли не первостепенный сюжет.
Автор рассматривает феномен «этнической демократии», при которой права и свободы четко увязываются с доминированием «титульного народа».
В работе П.Ярве дается анализ проблемы: советское наследие и современная балтийская этнополитика.
Автор показывает противоречивость советской национальной политики (своя практика «плавильного котла» и элементы этнического национализма).
Он дает интересную картину вызревания движений за независимость в период поздней «перестройки».
Наиболее ценным здесь представляется сравнение трех прибалтийских кейсов с выявлением общего и особенного.
Преемственности между «первыми республиками» и постсоветскими государствами Балтии посвящена статья В.Полещука и А.Димитрова.
В центре их внимания концепт «реституции» государства и его практическая реализация при определении вопросов гражданства, обеспечения доступа к нему для населения и формирования основ этнической политики.
Они показывают последствия политического консенсуса относительно «оккупации 1940 года» и «противоправного включения» трех республик в состав СССР.
Авторы выражают сомнения относительно того, что признание факта «оккупации» или «незаконности» включения в состав СССР могло бы использоваться как обоснование лишения гражданства жителей Эстонии и Латвии (в первом случае это было почти 40% человек).
При этом они отмечают определенное воздействие со стороны ЕС в деле смягчения изначально жестких реституционных подходов относительно предоставления гражданства.
И.Никифоров в своей статье рассматривает вопросы исторической памяти и политизации истории в странах Балтии.
В центре его внимания - этноцентричная историография Литвы, Латвии и Эстонии, а также политика относительно формирования исторической памяти у населения этих стран.
Чрезвычайно интересным представляется обзор различных практик формирования исторической памяти («советизация», ее трансформация в годы «перестройки», постсоветские модели).
Автор рассматривает создание нового календаря праздников и памятных дат, трансформацию образов героев и антигероев балтийской истории.
Три статьи в книге посвящены вопросам демографии русского населения в Латвии (В.Волкова), Литве (А.Марцинкявичюса) и Эстонии (В.Полещука и И.Никифорова).
Все они рассказывают о различных группах русского населения («старожильческое», связанное с обретением «корней» в Прибалтике в дореволюционный период; новое, поселившееся здесь после второй мировой войны).
Анализируются количественные и качественные изменения в демографической динамике русского населения в странах Балтии (проблемы эмиграции, интеграции, риски ассимиляции).
Некоторые детали, проясняющие сложности интеграции русских в Латвии, рассматриваются в статье Т.Богушевич о протестной мобилизации этой категории населения страны.
Е.Хелемяэ предлагает свой взгляд на социально-экономические трансформации в Эстонии.
Автор говорит о влиянии этнического фактора на социальное неравенство и ограничениях в возможности воздействовать на принятие политических решений.
С точки зрения Е.Хелемяэ, это создает серьезные риски на перспективу.
Страны Балтии являются членами ЕС.
И неслучайно, что этому сюжету посвящено несколько статей.
Т.Агарин рассматривает историографический аспект проблемы (западная наука о пути балтийских стран к достижению независимости).
Этот текст в книге дополняется статьей П.Бердникова и Д.Ханова, представляющей оценку выводов российской науки о балтийской этнополитике.
Д.Коченов и Б.Цилевич рассматривают различные аспекты влияния европейских структур (ЕС, Совет Европы, ОБСЕ) на этническую политику Литвы, Латвии и Эстонии.
В работе Б.Зепы рассматривается дискурс формирования политики иммиграции в Латвии.
Таким образом, рецензируемая книга представляет собой качественный «рентгеновский снимок» политических процессов в странах постсоветской Балтии.
По богатству эмпирического материала она выходит далеко за рамки такой темы, как этническая политика.
Здесь представлены такие сюжеты, как демография русского населения, социально-экономическое развитие, миграционные процессы, историография и государственное право.
Книга будет полезна не только академическим специалистам, аспирантам, магистрантам и студентам, но и практикам (сотрудникам МИД России, Россотрудничества, представителям депутатского корпуса, правозащитникам как внутри России, так и за ее пределами).
Полезность ее, впрочем, российскими границами не ограничивается.
С учетом многих критических оценок европейских структур относительно этнополитики стран Балтии было бы полезно ее прочесть и тем, кто принимает решения в ЕС, Совете Европы, ОБСЕ.
Конечно, крайне важен диалог вокруг таких книг и в самих прибалтийских странах.
Директор МБПЧ Александр Брод: «Недавняя скандальная история, связанная с отказом во въезде в Эстонию академику В.Тишкову, не может вызывать ничего кроме осуждения.
Политизация науки вряд ли соответствует принципам Европейского союза и идеям свободы (включая и академическую свободу, и свободу дискуссий).
Напротив, конструктивная дискуссия лишь украсила бы балтийских ученых и политиков, позволила бы им взглянуть на себя со стороны иным взглядом».
Естественно, как и всякое научное издание, книга об этнической политике стран Балтии не лишена определенных изъянов.
Критические замечания ни в коей мере не снижают общей высокой оценки этого труда.
Признавая влияние ЕС на выработку политических стратегий стран Балтии, было бы важно оценить роль и значение США.
Это особенно важно, принимая во внимание тот факт, что Вашингтон давно и последовательно поддерживает Латвию, Литву и Эстонию, а также их имидж «главных борцов» с коммунизмом на территории бывшего СССР.
При этом американцы никогда не подвергали критике дискриминационные этнические практики Балтии, несмотря на все риторические упражнения по поводу прав человека в мире.
Увы, в книге такого раздела нет.
И это сильно обедняет комплексный анализ.
Не совсем понятна и некоторая асимметрия сюжетов.
Про социально-экономическое развитие Эстонии в книге есть статья, но про Латвию и Литву таких текстов нет.
И, напротив, про миграционные дискурсы говорится на примере Латвии, но не ее балтийских соседей.
Однако отмеченные выше недостатки при желании можно восполнить, выпустив дополненное и расширенное издание книги.
Но и в нынешнем своем виде это прекрасное подспорье для тех, кто решил обратиться к анализу постсоветской Балтии и всех ее острых проблем.
_______________________________________________________________________________
- Вопреки устоявшимся стереотипам понятие «Прибалтика» возникло задолго до 1940 года, то есть до пресловутой «оккупации». В России так издавна назывались земли, граничившие с Балтийским морем. В законодательстве Российской империи понятие «Прибалтийские губернии» (Лифляндия, Эстляндия и Курляндия) имело не только географический, но и юридический смысл.
- В Литве на момент распада СССР русские составляли всего 9,4 %, в то время как в Латвии и Эстонии 34 и 30% соответственно. См.: Национальный состав населения СССР (по данным Всесоюзной переписи 1989 г.). М., 1991.