Признание «нежелательной» грозит НПО запретом на создание структурных подразделений на территории страны, на распространение информационных материалов, в том числе через СМИ, а также на осуществление в России собственных проектов.
Согласно закону, решение о признании нежелательной деятельности в России иностранной или международной неправительственной организации принимают генпрокурор или его заместители по согласованию с МИД России, причем без суда. Отмена такого решения осуществляется в аналогичном порядке. Перечень «нежелательных» иностранных или международных неправительственных организаций будет вести и публиковать Минюст России.
Присвоение организации статуса «нежелательной» приведет к замораживанию ее активов в России: банки и иные финансовые организации обязаны прекратить операции с денежными средствами и другим имуществом этой организации, сообщив об этом в Росфинмониторинг, который в свою очередь уведомит Генеральную прокуратуру и Минюст России.
«Нежелательной» организации будет запрещено работать в России, ее структурные подразделения будут закрыты, а распространение ее информационных материалов запрещено.
В федеральный Кодекс об административных правонарушениях вводится статья об ответственности «нежелательной» организации, продолжившей работу, несмотря на запрет, и ее сотрудников. Это будет караться штрафом от 5 тыс. до 15 тыс. руб. для граждан, от 20 тыс. до 50 тыс. руб. для должностных лиц и от 50 тыс. до 100 тыс. руб. для юрлиц.
За множественное (второй раз за один год) уличение в руководстве или участии в деятельности организации, признанной «нежелательной», вводится уголовная ответственность: от штрафа (от 300 тыс. до 500 тыс. руб.) до шести лет лишения свободы. При этом, если руководитель добровольно прекратил участие в работе «нежелательной» организации, то от уголовной ответственности он будет освобожден. Аналогичная уголовная ответственность вводится для сотрудников «нежелательных» организаций, если они продолжают работу там, несмотря на то что дважды в течение года привлекались за это к административной ответственности.
А.Тарнавский объяснил необходимость нового закона тем, что сегодня «некоторые иностранные организации ведут себя не лучшим образом»: «Делают они это в силу разных причин - кто-то по просьбе разведслужб, кто-то исходя из каких-то иных соображений». По его словам, цель документа - «обозначить, что есть иностранные организации, которые для России являются недружественными».
Формулировка «угрозу основам конституционного строя Российской Федерации, обороноспособности страны или безопасности государства» так расплывчата, что под нее можно подверстать все что угодно. Может быть закрыта и правозащитная организация, и учебная организация, которую обвинят в «распространении чуждой идеологии».
Закон вызвал сильнейшую критику в России и за рубежом. Накануне представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дунья Миятович просила В.Путина наложить вето, а не подписывать закон о «нежелательных» организациях: «Я призываю Президента РФ наложить вето на этот закон, чтобы защитить плюралистическую дискуссию». Она назвала формулировки закона расплывчатыми и отметила, что это может ограничить демократические права, свободу выражений, мнений и СМИ. Миятович отмечает, что закон о нежелательных организациях лишает не попадающие под действие закона организации поддержки запрещенных НПО и не позволяет российским СМИ распространять информацию организаций, признанных нежелательными. В сообщении ОБСЕ также сказано, что закон об «иностранных агентах», принятый в 2012 г., в итоге оказал негативное влияние на работу НКО, занимающихся защитой свободы слова в России.
Правозащитные организации Amnesty International и Human Rights Watch в совместном заявлении отметили, что с принятием закона власти смогут запретить деятельность на территории РФ любой неправительственной организации, работу которой сочтут угрозой для страны. Кроме того, указали правозащитники, процедура определения угрозы «непонятна и непрозрачна», поэтому организация может узнать о своей нежелательности лишь после того, как ее внесут в список. А процедура исключения из списка не проработана вовсе. Названные организации призвали российский парламент пересмотреть свое решение и отменить «драконовский законопроект, который стал наследником закона об иностранных агентах».
Глава представительства международной правозащитной организации Amnesty International Сергей Никитин отметил, что поведение российского парламента вполне логично: «Первый закон, который касался российских НКО, закон "об иностранных агентах", - это была прелюдия для того, чтобы окончательно парализовать гражданское общество, которое представляется независимыми правозащитными организациями. Нужен был и второй закон, который бы имел отношение к представительствам иностранных организаций, что, собственно, и случилось вчера и сегодня. С 2012 года действия российских властей направлены на подавление гражданского общества во всех его проявлениях - будь то мирные демонстрации, будь то общественные организации. А сегодня наступил черед для представительств иностранных организаций. Все закрыть или контролировать - такой лозунг».
Директор российских программ организации Human Rights Watch Татьяна Локшина также полагает, что принимаемый закон крайне репрессивен, причем не только в отношении самих иностранных НКО: «Закон может очень серьезно осложнить нашу работу в России, но нацелен-то он, на самом деле, не на нас, а на наших российских партнеров, на российских гражданских активистов, на российские гражданские организации и, собственно, на российских граждан... для того, чтобы закрыть представительство той или иной иностранной или международной правозащитной организации в России, никакого дополнительного законодательства властям не надо - это может сделать Министерство юстиции одним росчерком пера». При этом, отмечает правозащитница, «если российский гражданин просто выкладывает на свою страницу в социальной сети, на свой сайт ссылку на документ организации, которая объявлена нежелательной, или российский активист участвует в некой конференции за границей, в которой, в частности, принимает участие еще и представитель одной из «нежелательных организаций», да в конце концов, если российский гражданин просто беседует с представителем «нежелательной организации» - все это может рассматриваться как «участие в деятельности» и влечь за собой сначала административные, а потом и уголовные последствия, вплоть до 6 лет тюремного заключения».
Негативную оценку законопроекту дал и председатель Совета по правам человека при Президенте России Михаил Федотов, предложив, однако, своеобразное объяснение того, почему этот закон принимается: «Поправки вносятся в так называемый "закон Димы Яковлева", который стал антисанкционным законом. Его приняли в ответ на «список Магнитского». Как только американский Конгресс отменит санкции по «списку Магнитского» и тем самым перестанет политизировать дело о гибели Сергея Магнитского в СИЗО, уверен, что и этот закон будет отменен, и отношения между нашими странами нормализуются».
Директор МБПЧ Александр Брод: «В исходном законопроекте речь шла вообще о «нежелательных неправительственных» организациях. Перед вторым чтением в Госдуме в проект была внесена поправка, согласно которой закон будет касаться «иностранных или международных неправительственных организаций». На первый взгляд, слово «неправительственных» сужает круг подпадающих под действие закона организаций, исключая из него коммерческие предприятия и средства массовой информации, однако в российском законодательстве нет понятия «иностранные неправительственные организации». В законе «О некоммерческих организациях» дается определение «иностранной некоммерческой неправительственной организации», отсутствие же слова «некоммерческий» в новом проекте дает формальную возможность распространить его действие на любые иностранные организации и фирмы, за исключением тех, что имеют прямое отношение к государственным органам зарубежных стран. Иначе говоря, такой закон может стать просто и инструментом в бизнес-конкуренции. Например, влиятельная российская компания может через правоохранительные органы (посредством взятки или просто связей) легко устранить своего иностранного конкурента под соусом «угрозы для государства». Поэтому закон, несомненно, коррупциогенный».
Политолог, доцент Института общественных наук Академии народного хозяйства и государственной службы России Екатерина Шульман выразила недоумение в связи с тем, что не инициированный Кремлем или «Единой Россией» законопроект получил такую быструю и серьезную поддержку в парламенте: «Этот проект был внесен двумя депутатами, ни один из которых не состоит в "Единой России"... К проекту не присоединился ни один новый соавтор, даже когда стало известно, что профильный комитет рекомендует принять его в первом чтении - для Госдумы это нетипично... Проект довольно долго шел от внесения к первому чтению, и от первого - ко второму: это не молниеносная "политическая инициатива", вроде "охранительных новелл" депутатов Яровой или Лугового. По проекту были возражения Минюста, правительства и правового управления Госдумы, которые не были учтены. Позиция администрации Президента так и не была высказана, за исключением туманных думских разговоров, что это "не проект Кремля"».
По словам Екатерины Шульман, «с практической точки зрения смысл нового закона сводится к следующему: если некая иностранная организация заносится Генеральной прокуратурой в запретный список, то все сношения с ней становятся для граждан России административно и уголовно наказуемыми». По мнению Шульман, инициатором законопроекта могла быть Генпрокуратура: «Можно предположить, что это была идея Генпрокуратуры, которая хочет тоже поучаствовать в запретительной активности на общественном фронте, где главным репрессивным ведомством за последние два года сделался Минюст.
А для этого Генпрокуратуре нужны новые полномочия и новая уголовная статья... Возможно, кто-то из правоохранителей слышал что-то отдаленное о санкционных положениях в США и ЕС и решил, что «и мы можем не хуже». Но в США центральный элемент санкционного механизма - суд, и внесение в список может быть оспорено (и оспаривается - как полностью, так и частично). Ни одно законодательство в цивилизованном мире не основывается на формулировках настолько мутных, что из текста невозможно напрямую понять, идет ли речь о коммерческих или некоммерческих организациях, - это следует из контекста, но не декларируется».
Впрочем, официальные лица, как всегда, законом довольны. Спикер Совфеда Валентина Матвиенко, комментируя одобрение закона, отметила, что документ соответствует международному праву: «Закон направлен на защиту нашего государства, граждан нашего государства. Он соответствует международной практике. Этот закон четко систематизирует и вводит понятные процедуры; как раз до его принятия и могли быть разные злоупотребления. Вы на минуточку можете себе представить, что правительство РФ выделяет средства из госбюджета на поддержку НКО в странах США или еще где-то, это невозможно! Никто этого не позволит!»