На завершающем этапе монтажа к работе был привлечен знаменитый Альфред Хичкок, который прибыл из Америки и, потрясенный увиденным, несколько суток собирался с силами, чтобы закончить фильм. У картины тогда было рабочее название «Германские концентрационные лагеря: только факты». И Хичкок, и Бернстайн были убеждены, что этот ужас должен видеть весь мир.
Но британские власти предпочли положить фильм на полку. Тактической задачей союзников теперь было не добивать немцев моральными обвинениями, а восстановить Германию - уже мирной и благополучной. Была и другая причина. В фильме мелькали лица людей, которые умудрились выжить и теперь радостно встречали освободителей: эти люди, евреи, лишились всего и мечтали уехать - кто в Израиль, кто в Америку, кто в Британию. Показать фильм миру - значило наполнить зрителей сочувствием к уцелевшим жертвам войны и желанием им помочь. А чтобы принять эти армии еврейских беженцев - у союзников не было ни средств, ни реальных возможностей, ни желания. В те годы Великобритания силой оружия препятствовала иммиграции евреев в Палестину, США категорически отказывались принимать их у себя
В итоге фильм был завершен в сентябре 1945 г., а затем исчез. Заказчики скрупулезно забрали все - негативы, позитивы, сценарные разработки, монтажные листы, пленки - и спрятали в фондах лондонского Имперского военного музея. Лишь часть материала была смонтирована в коротенький фильм «Фабрики смерти» еще одним голливудским гением - Билли Уайлдером.
Только в 2008 г. Имперский военный музей начал постепенную реставрацию пленок, а антрополог (и документалист) Андре Сингер превратил этот исторический артефакт в нечто большее, подверстав к оригинальному хроникальному материалу интервью с теми, кто тогда, в 45-м, держал в руках камеры, - и с теми, кого эти камеры снимали. В результате получилось не только одно из самых жестких свидетельств о нацистском геноциде, но и в каком-то смысле дана пощечина западной цивилизации вообще. Проблема лагерей в фильме не ограничивается обвинением нацизма: они становятся пятном не только 12-летнего рейха, но и стран-победительниц.
«Наступит ночь» - фильм о погибшем фильме, о гибельности боевых кличей, вдохновляющих толпу, о страшных итогах любой войны для тех, кто стал ее жертвами и тех, кто ее развязал в безумном угаре. Режиссер Сингер проделал огромную работу, отыскав людей, причастных к съемкам бесценных кадров. На экране проходят рассказы советских, британских, американских операторов, тех, кто был запечатлен в этих кадрах, - спустя семь десятилетий они вспоминают самое страшное, что может пережить человек и что не должно повториться.
Но пафос фильма много глубже обыкновенной фиксации нацистских преступлений и возложения всей вины на Германию. По словам Сингера, потенциал к фашизации есть у любой страны: «в подобное варварство может впасть каждый, если цивилизация отступит... Фашизм заразен и может принимать любые обличья. Подъем антисемитизма и расового фанатизма в Европе хорошо показывает, какими настороженными мы должны быть, чтобы противостоять такому невежеству и нетерпимости. Но еще важнее для нас была надежда на то, что шокирующие кадры смогут каким-то образом предупредить любое повторение этого. «Наступит ночь» - это, так сказать, эксплицитное напоминание о том, что существуют вещи, которые нельзя похоронить в прошлом, вытеснить из памяти, о том, что есть уроки, тяжелые уроки, которые должны быть преподаны поколению - или даже двум - спустя. К несчастью, мы видели столько случаев геноцида по всему миру уже после окончания Второй мировой, что не уверены, что этот урок кто-то вообще усвоил».
Но чтобы усвоить урок, необходимо его выучить, а с этим непросто. Сингер говорит, что «ревизионизм и скучная обязаловка, потихоньку просочившиеся в современное преподавание истории Второй мировой в британских школах, были одной из главных причин сделать этот фильм. Когда оглядываешься на те события, остро понимаешь, что установление связи молодежи с недавней историей, напоминание о прошлом - это просто жизненная необходимость. И мне особенно приятно, что в нашем фильме мы смогли показать эту историю скорее через глобальную призму (советскую, американскую, британскую и немецкую перспективу), нежели выбирая какую-то одну точку зрения».
Эксперты и кинокритики постоянно обсуждают еще одну тему, связанную с фильмом, - а именно, следует ли показывать столько ужасов на экране, чудовищные кадры из лагерей. Режиссер соглашается, что сейчас очевидна опасная тенденция: сцены насилия, смерти, страданий - обычное дело в сводках новостей. Люди становятся более терпимыми к образам страданий, сочувствие к жертвам притупляется. В итоге мы можем стать все более уязвимыми для нового варварства. Но Сингер убежден, что подобные кадры необходимо видеть: «мне кажется, что, преподнося такие свидетельства в нужном контексте, мы по-прежнему можем вызывать эмоциональный отклик. Не думаю, что люди, посмотревшие «Наступит ночь», захотят повторения тех событий».
Фильм сверхэмоциональный. На бывалых фронтовых операторов Майкла Льюиса, Александра Воронцова, Артура Майнцера и десятилетия спустя накатывает ужас при воспоминаниях о том, что они увидели весной 1945 г. Знаменитый монтажер Джон Криш вспоминает, как он и его коллеги получили с фронта коробки с пленкой, подписанные загадочным словом «Дахау». А потом буквально оцепенели на все четыре часа просмотра, и каждый молил Бога, чтобы не ему выпало монтировать «это»: то, что смотрели они негативы, лишь усиливало запечатленный кошмар.
Сингер заставляет зрителей (насколько это, конечно, возможно) разделить ужас и тошноту кадров. Таких жутких кадров, кажется, зрители еще не видели. И вообще, по мнению критика Михаила Трофименкова, столь сенсационных свидетельств о подлостях ХХ века в мировом кино не было давно - хотя о Холокосте написано очень много.
Директор МБПЧ Александр Брод: «Критики в один голос повторяют: этот фильм должны посмотреть все. И с этим нельзя не согласиться - ведь в наши дни фашизм поднимает голову, и к этому обстоятельству порой относятся очень снисходительно или безразлично. Фильм показывает не только итоги фашистской диктатуры, но и раскрывает, как безразличие, политические интриги, сиюминутная конъюнктура могут препятствовать вынесению уроков из прошлого, а значит, и способствовать будущим трагедиям».