О межведомственном совещании
«О состоянии работы и о мерах по совершенствованию взаимодействия заинтересованных ведомств по предупреждению и пресечению религиозного исламского экстремизма на территории Приволжского федерального округа»
(г. Самара, 13 июля 2012 г.)
(г. Самара, 13 июля 2012 г.)
В Самаре состоялось важное мероприятие, связанное с анализом сложившейся ситуации и выработке очередных шагов по предупреждению и пресечению религиозного исламского экстремизма на территории Приволжского федерального округа.
Многочисленные расколы, потрясшие (особенно в начале 1990-х гг.) общину российских мусульман, облегчили выход на поверхность различных радикальных сил, как внутреннего, так и зарубежного происхождения. В отличие от большей части российских мусульман, являющихся лояльными гражданами своей страны, они поставили себе главной целью не мирное сосуществование людей с различными религиозными взглядами, а полную и абсолютную победу своей идейно-политической картины мира. Радикальный исламизм уже оставил свой кровавый след в Чечне, Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, он несет в себе потенциальную угрозу единству страны, чреват противостоянием не только представителей разных религий и межэтническими конфликтами, но и внутриконфессиональными противоборствами, когда сталкиваются мировоззрения и интересы разных групп мусульман. И в этих конфликтах значительную роль сыграли и продолжают играть религиозные радикалы.
Российское государство столкнулось с исламистской угрозой и за пределами страны, будучи вовлеченной в пятилетнюю гражданскую войну в Таджикистане (1992-1997). Во многом создание Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) было принято в мае 2002 г. под влиянием растущей дестабилизации в Центральной Азии, где позиции исламистов за двадцать лет после распада СССР значительно укрепились. И оставлять занятые позиции его сторонники не хотят.
Радикальный исламизм отличается такими основополагающими чертами, как - фундаментализм (поскольку его адепты изображают себя в качестве инициаторов возвращения к «основным принципам» (фундаменту) времен изначального ислама, забытым или искаженным в последующие века),
- интегрализм (ориентация на объединение всех автономных субъектов, областей и сфер современного общества под властью религии Аллаха),
- теократизм (власть духовных лиц, их политический и социальный приоритет во всех сферах),
- теономизм (в буквальном переводе «главенство законов Господа»), потому что его непосредственная цель - прямое, буквальное и всестороннее выполнение и применение норм Шариата, данного Аллахом,
- терроризм, как способ социально-политического давления и устрашения, поскольку с точки зрения радикальных исламистов они ведут свою борьбу на «оккупированной территории», что, с их точки зрения, дает право на неограниченное насилие. При этом стоит отметить, что террористическая методика присуща не всем радикальным группам. Некоторые из них предпочитают вести политико-идеологическую борьбу посредством пропаганды и проповеди. Однако проповеди нетерпимости и вражды открывают потенциальные возможности для легкой трансформации «умеренных» и «мирных» исламистов в откровенных боевиков, практикующих диверсионные и террористические способы достижения целей.
«Мишенями» исламистов (иногда в прямом физическом смысле, а не только в переносном) становятся не только представители других религий (христианства, иудаизма, буддизма), но и мусульмане, позволяющие себе не разделять «единственно правильной точки зрения». В российском же контексте исламисты ведут борьбу с лояльными мусульманами, опирающимися на следование российскому закону и праву и собственные традиции исповедания религии. Для них такие «традиционалисты» являются «неправильными мусульманами», чьи взгляды отдаляют верующих от так называемого «чистого ислама».
В настоящее время Приволжский федеральный округ (ПФО) объединяет 14 субъектов Российской Федерации, непосредственно расположенных на реке Волге, либо тесно связанных с этой важнейшей водной артерией страны исторически и экономически. Территория округа составляет 6,08% от территории России, а численность населения немного превышает 30 миллионов человек (21,3% общероссийской численности населения). Значение ПФО для развития России трудно недооценить.
Округ включает в свой состав 6 национально-государственных образований (то есть каждую третью из национальных республик страны). Здесь проживает около 40% всех российских мусульман. Татары, крупнейший мусульманский этнос России (общая его численность составляет порядка 5,3 млн.) компактно проживают в Татарстане и Башкирии, а также в некоторых областях Поволжья и Южного Урала. Всего на территории ПФО насчитывается около 4 млн. татар. Вторые по численности башкиры насчитывают 1,6 млн. (в округе порядка 1,3 млн.). В семи субъектах РФ мусульмане составляют большинство. И два из них находятся на территории Приволжского федерального округа (Башкортостан, где их доля составляет 54,5% и Татарстан – 54%). В этом ряду следовало бы отметить и регионы с высоким процентом мусульманского населения. Это Оренбургская область (16,7%) (притом, что применительно к этому субъекту РФ нельзя забывать и о значительном притоке мигрантов, чье количество трудно со стопроцентной точностью измерить) и Ульяновская область (13%).
Разрастание исламистской угрозы чревато превращением Поволжья во «второй Кавказ», при этом общественное и социально-экономическое значение территории ПФО для безопасности и стабильности России по многим параметрам превышает роль северокавказских субъектов. Однако религиозная ситуация в ПФО долгие годы была на периферии внимания экспертов, политиков и журналистов. Она находилась в тени событий на Северном Кавказе. Напротив, республики ПФО, в особенности Татарстан и Башкортостан, долгие годы рассматривались, как примеры толерантности и мирного сосуществования религий, культур и народов.
Однако имели место и другие факты, которые создают совсем иную картину. И, к сожалению, зачастую они не замечались, должным образом не оценивались, рассматривались, как «алармистские оценки». Без должного внимания и властей и экспертов осталась проповедническая активность зарубежных проповедников (главным образом из стран Ближнего Востока), актуализировавших идеи «чистого ислама», очищенного от «национальных напластований» и «языческих традиций», а также формирование ячеек исламистов в Татарстане, Башкирии, других республиках и областях Приволжья и Прикамья. На фоне растущей нестабильности в республиках Северного Кавказа экстремистские и даже террористические действия на приволжской территории также не стали предметом обстоятельного изучения. Между тем, уже в конце 1990-х гг. здесь прозвенели первые тревожные «звонки». 1 декабря 1999 г. на границе Республики Татарстан и Кировской области были взорваны несколько веток («Пермь–Казань–Горький-1», «Пермь–Казань–Горький-2» и «Уренгой–Ужгород») магистрального газопровода. ФСБ РФ удалось задержать организаторов этого террористического акта: ими оказались бывшие выпускники медресе «Йолдыз» из Набережных Челнов. Группой террористов руководил Рамазан Ишкильдин, уроженец дер.Старый Сибай Баймакского района Башкирии, который в конце 1998 г. выехал в Веденский район Чечни для того, чтобы «учиться на имама». Тогда же в 1999 г. было отмечено создание исламистских полевых летних лагерей в Чусовском районе Пермского края. Главным подозреваемым по делу о теракте на улице Гурьянова в российской столице стал уроженец Узбекистана Денис Сайтаков, который также учился в медресе «Йолдыз» в Набережных Челнах. Второй подозреваемый по делу о взрывах домов Руслан Ахмяров (уроженец татарского села Белозерье в Республике Мордовия) также учился в духовном учебном заведении на территории Приволжья (это было медресе «Аль-Фуркан», находившееся в подчинении Бугурусланского муфтията, территория Оренбургской области).
В последние годы Приволжский округ стал все чаще попадать в сводки правоохранительных структур и спецслужб. Так, 17 августа 2010 г. у дер. Кургаш на территории Архангельского района Башкирии сотрудники ФСБ и МВД России провели совместную спецоперацию, в ходе которой были ликвидированы шесть террористов. Незадолго до этого 30 марта в Челябинской области был арестован уроженец Ингушетии Башир Плиев (известный среди исламистов, как «эмир Башкирский»), которого считали организатором и духовным лидером подполья в Татарстане и Башкортостане. Уже в ходе следственных действий было установлено, что на счету террористической исламистской группы, уничтоженной 17 августа, такие атаки, как диверсия на трассе магистрального газопровода высокого давления в Бирском районе Башкирии, а также ряд других преступлений, которые долгое время оставались нераскрытыми.
Лидер «Эмирата Кавказ» («Имарата Кавказ») Доку Умаров весной 2010 г. заявил о готовности освободить Астрахань и поволжские земли, находящиеся под «оккупацией» «русских кяфиров».
Не менее важной является проблема международных связей приволжских исламистов. Все чаще их борьба встраивается (и ими самими, и их единомышленниками) в контекст «глобального джихада». Помимо северокавказских единомышленников, «джихад» на территории ПФО поддерживается из стран Ближнего Востока (в первую очередь, Саудовской Аравии), Бангладеш и Пакистана. Так на территории Башкирии несколько лет назад была ликвидирована группа, созданная уроженцем Баймакского района Башкирии Павлом Дороховым, подготовленным в пакистанской провинции Вазиристан т.н. «Уйгуро-булгарским джамаатом». Следует также обратить внимание на определенный интерес к поволжским радикалам со стороны стран «ближнего зарубежья» (в особенности Грузии, в меньшей степени Азербайджана). В данном случае присутствует интерес к выстраиванию «союзнических отношений», в первую очередь с этническими националистами, а не исламистами, то есть с деятелями, призывающими к борьбе за этнополитическое самоопределение и борьбу с «Российской империей», а не за торжество «правильной веры». Но при этом нельзя не заметить, что сегодня «исламский фактор» охотно и активно используется националистами и национал-сепаратистами для привлечения внимания к их деятельности, заметно утратившей интерес по сравнению с началом 1990-х гг.
Таким образом, радикальный исламизм в ПФО представляет собой сложный феномен. Он включает в себя, как результаты внутренней социально-политической и религиозной динамики, так и внешнего интереса и откровенного вмешательства. Исламизм неоднороден, степень радикализма его участников различна, как разнонаправлены их мотивы, причины для недовольства нынешней властью, «традиционным исламом», веками существовавшим в Приволжье, другими религиозными верованиями. В любом случае распространение радикальных течений представляет собой опасную угрозу не только одному федеральному округу, но и России в целом. Нельзя не видеть системного характера исламистского вызова, спровоцированного не только эффективной деятельностью заграничных эмиссаров и щедрыми финансовыми вливаниями в различные проекты по борьбе за «чистоту веры», но и провалами и промахами государства в системе образования и просвещения, религиозной и национальной, информационной политике. Не стоит сбрасывать со счетов и далеко не всегда своевременную и адекватную реакцию правоохранительных структур и судебных инстанций, отсутствие должной профилактики и предупреждения негативных тенденций. Следовательно, и ответ государства и общества на исламистский вызов также должен быть системным, затрагивать различные сферы жизнедеятельности людей.
Всем этим проблемам было посвящено совещание в Самаре. Председательствовал на совещании заместитель Генерального прокурора Российской Федерации С.Зайцев. В совещании приняли участие полномочный представитель Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе М.Бабич, заместитель Генерального прокурора Российской Федерации В.Гринь, и.о. начальника управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму и терроризму А.Жафяров, начальник департамента по взаимодействию с религиозными организациями Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике И.Баринов, руководитель следственного управления СК России по Приволжскому федеральному округу А.Зеленков, председатель Совета начальников органов ФСБ России в Приволжском федеральном округе – начальник Управления ФСБ России по Нижегородской области В.Назаров, муфтий г.Москвы, Центрального региона и Чувашии А.Крганов, директор Московского бюро по правам человека А.Брод, высшие должностные лица субъектов Российской Федерации в Приволжском федеральном округе, прокуроры субъектов Российской Федерации, входящих в Приволжский федеральный округ, руководители следственных управлений СК России, территориальных органов безопасности, начальники МВД республик, Главных управлений и управлений МВД России в областях Российской Федерации, входящих в Приволжский федеральный округ, начальники УФСИН России по Нижегородской и Самарской областям, представители различных религиозных конфессий.
Свое выступление на совещании директор Московского бюро по правам человека А.Брод посвятил теме взаимодействия институтов гражданского общества и органов прокуратуры в преодолении национального и религиозного экстремизма, презентовал выпущенный совместно с Генеральной прокуратурой РФ сборник «Межнациональные отношения без конфликтов» (для работников правоохранительных органов, служащих других государственных и муниципальных органов, лидеров НПО по совершенствованию реагирования на проявления этнической и религиозной нетерпимости). В частности, А.Брод предложил рассмотреть вопрос о создании экспертного совета при ПФО, в котором помимо духовных лиц, должны были бы присутствовать светские специалисты по религиоведению, а также практики из органов власти и управления, правоохранительных структур. Кроме того, он отметил необходимость качественного повышения экспертного уровня сотрудников правоохранительных структур всех уровней: следует сформировать специальные экспертные группы при органах прокуратуры, МВД, ФСБ (включая и межведомственные координационные структуры экспертов), из числа подготовленных аналитиков со специальным религиоведческим образованием.
Если на сегодняшний день экстремистские структуры сильны своими сетями, государство должно противопоставить им гражданские сети. Они смогут корректировать возможные ошибки государственных институтов, станут кадровым резервом для новой элиты в ПФО, а также основным модернизационным ресурсом страны в Приволжье (нынешняя региональная элита зачастую поддерживает архаичные управленческие практики, которые, в свою очередь питают и религиозный экстремизм).
Многочисленные расколы, потрясшие (особенно в начале 1990-х гг.) общину российских мусульман, облегчили выход на поверхность различных радикальных сил, как внутреннего, так и зарубежного происхождения. В отличие от большей части российских мусульман, являющихся лояльными гражданами своей страны, они поставили себе главной целью не мирное сосуществование людей с различными религиозными взглядами, а полную и абсолютную победу своей идейно-политической картины мира. Радикальный исламизм уже оставил свой кровавый след в Чечне, Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, он несет в себе потенциальную угрозу единству страны, чреват противостоянием не только представителей разных религий и межэтническими конфликтами, но и внутриконфессиональными противоборствами, когда сталкиваются мировоззрения и интересы разных групп мусульман. И в этих конфликтах значительную роль сыграли и продолжают играть религиозные радикалы.
Российское государство столкнулось с исламистской угрозой и за пределами страны, будучи вовлеченной в пятилетнюю гражданскую войну в Таджикистане (1992-1997). Во многом создание Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) было принято в мае 2002 г. под влиянием растущей дестабилизации в Центральной Азии, где позиции исламистов за двадцать лет после распада СССР значительно укрепились. И оставлять занятые позиции его сторонники не хотят.
Радикальный исламизм отличается такими основополагающими чертами, как - фундаментализм (поскольку его адепты изображают себя в качестве инициаторов возвращения к «основным принципам» (фундаменту) времен изначального ислама, забытым или искаженным в последующие века),
- интегрализм (ориентация на объединение всех автономных субъектов, областей и сфер современного общества под властью религии Аллаха),
- теократизм (власть духовных лиц, их политический и социальный приоритет во всех сферах),
- теономизм (в буквальном переводе «главенство законов Господа»), потому что его непосредственная цель - прямое, буквальное и всестороннее выполнение и применение норм Шариата, данного Аллахом,
- терроризм, как способ социально-политического давления и устрашения, поскольку с точки зрения радикальных исламистов они ведут свою борьбу на «оккупированной территории», что, с их точки зрения, дает право на неограниченное насилие. При этом стоит отметить, что террористическая методика присуща не всем радикальным группам. Некоторые из них предпочитают вести политико-идеологическую борьбу посредством пропаганды и проповеди. Однако проповеди нетерпимости и вражды открывают потенциальные возможности для легкой трансформации «умеренных» и «мирных» исламистов в откровенных боевиков, практикующих диверсионные и террористические способы достижения целей.
«Мишенями» исламистов (иногда в прямом физическом смысле, а не только в переносном) становятся не только представители других религий (христианства, иудаизма, буддизма), но и мусульмане, позволяющие себе не разделять «единственно правильной точки зрения». В российском же контексте исламисты ведут борьбу с лояльными мусульманами, опирающимися на следование российскому закону и праву и собственные традиции исповедания религии. Для них такие «традиционалисты» являются «неправильными мусульманами», чьи взгляды отдаляют верующих от так называемого «чистого ислама».
В настоящее время Приволжский федеральный округ (ПФО) объединяет 14 субъектов Российской Федерации, непосредственно расположенных на реке Волге, либо тесно связанных с этой важнейшей водной артерией страны исторически и экономически. Территория округа составляет 6,08% от территории России, а численность населения немного превышает 30 миллионов человек (21,3% общероссийской численности населения). Значение ПФО для развития России трудно недооценить.
Округ включает в свой состав 6 национально-государственных образований (то есть каждую третью из национальных республик страны). Здесь проживает около 40% всех российских мусульман. Татары, крупнейший мусульманский этнос России (общая его численность составляет порядка 5,3 млн.) компактно проживают в Татарстане и Башкирии, а также в некоторых областях Поволжья и Южного Урала. Всего на территории ПФО насчитывается около 4 млн. татар. Вторые по численности башкиры насчитывают 1,6 млн. (в округе порядка 1,3 млн.). В семи субъектах РФ мусульмане составляют большинство. И два из них находятся на территории Приволжского федерального округа (Башкортостан, где их доля составляет 54,5% и Татарстан – 54%). В этом ряду следовало бы отметить и регионы с высоким процентом мусульманского населения. Это Оренбургская область (16,7%) (притом, что применительно к этому субъекту РФ нельзя забывать и о значительном притоке мигрантов, чье количество трудно со стопроцентной точностью измерить) и Ульяновская область (13%).
Разрастание исламистской угрозы чревато превращением Поволжья во «второй Кавказ», при этом общественное и социально-экономическое значение территории ПФО для безопасности и стабильности России по многим параметрам превышает роль северокавказских субъектов. Однако религиозная ситуация в ПФО долгие годы была на периферии внимания экспертов, политиков и журналистов. Она находилась в тени событий на Северном Кавказе. Напротив, республики ПФО, в особенности Татарстан и Башкортостан, долгие годы рассматривались, как примеры толерантности и мирного сосуществования религий, культур и народов.
Однако имели место и другие факты, которые создают совсем иную картину. И, к сожалению, зачастую они не замечались, должным образом не оценивались, рассматривались, как «алармистские оценки». Без должного внимания и властей и экспертов осталась проповедническая активность зарубежных проповедников (главным образом из стран Ближнего Востока), актуализировавших идеи «чистого ислама», очищенного от «национальных напластований» и «языческих традиций», а также формирование ячеек исламистов в Татарстане, Башкирии, других республиках и областях Приволжья и Прикамья. На фоне растущей нестабильности в республиках Северного Кавказа экстремистские и даже террористические действия на приволжской территории также не стали предметом обстоятельного изучения. Между тем, уже в конце 1990-х гг. здесь прозвенели первые тревожные «звонки». 1 декабря 1999 г. на границе Республики Татарстан и Кировской области были взорваны несколько веток («Пермь–Казань–Горький-1», «Пермь–Казань–Горький-2» и «Уренгой–Ужгород») магистрального газопровода. ФСБ РФ удалось задержать организаторов этого террористического акта: ими оказались бывшие выпускники медресе «Йолдыз» из Набережных Челнов. Группой террористов руководил Рамазан Ишкильдин, уроженец дер.Старый Сибай Баймакского района Башкирии, который в конце 1998 г. выехал в Веденский район Чечни для того, чтобы «учиться на имама». Тогда же в 1999 г. было отмечено создание исламистских полевых летних лагерей в Чусовском районе Пермского края. Главным подозреваемым по делу о теракте на улице Гурьянова в российской столице стал уроженец Узбекистана Денис Сайтаков, который также учился в медресе «Йолдыз» в Набережных Челнах. Второй подозреваемый по делу о взрывах домов Руслан Ахмяров (уроженец татарского села Белозерье в Республике Мордовия) также учился в духовном учебном заведении на территории Приволжья (это было медресе «Аль-Фуркан», находившееся в подчинении Бугурусланского муфтията, территория Оренбургской области).
В последние годы Приволжский округ стал все чаще попадать в сводки правоохранительных структур и спецслужб. Так, 17 августа 2010 г. у дер. Кургаш на территории Архангельского района Башкирии сотрудники ФСБ и МВД России провели совместную спецоперацию, в ходе которой были ликвидированы шесть террористов. Незадолго до этого 30 марта в Челябинской области был арестован уроженец Ингушетии Башир Плиев (известный среди исламистов, как «эмир Башкирский»), которого считали организатором и духовным лидером подполья в Татарстане и Башкортостане. Уже в ходе следственных действий было установлено, что на счету террористической исламистской группы, уничтоженной 17 августа, такие атаки, как диверсия на трассе магистрального газопровода высокого давления в Бирском районе Башкирии, а также ряд других преступлений, которые долгое время оставались нераскрытыми.
Лидер «Эмирата Кавказ» («Имарата Кавказ») Доку Умаров весной 2010 г. заявил о готовности освободить Астрахань и поволжские земли, находящиеся под «оккупацией» «русских кяфиров».
Не менее важной является проблема международных связей приволжских исламистов. Все чаще их борьба встраивается (и ими самими, и их единомышленниками) в контекст «глобального джихада». Помимо северокавказских единомышленников, «джихад» на территории ПФО поддерживается из стран Ближнего Востока (в первую очередь, Саудовской Аравии), Бангладеш и Пакистана. Так на территории Башкирии несколько лет назад была ликвидирована группа, созданная уроженцем Баймакского района Башкирии Павлом Дороховым, подготовленным в пакистанской провинции Вазиристан т.н. «Уйгуро-булгарским джамаатом». Следует также обратить внимание на определенный интерес к поволжским радикалам со стороны стран «ближнего зарубежья» (в особенности Грузии, в меньшей степени Азербайджана). В данном случае присутствует интерес к выстраиванию «союзнических отношений», в первую очередь с этническими националистами, а не исламистами, то есть с деятелями, призывающими к борьбе за этнополитическое самоопределение и борьбу с «Российской империей», а не за торжество «правильной веры». Но при этом нельзя не заметить, что сегодня «исламский фактор» охотно и активно используется националистами и национал-сепаратистами для привлечения внимания к их деятельности, заметно утратившей интерес по сравнению с началом 1990-х гг.
Таким образом, радикальный исламизм в ПФО представляет собой сложный феномен. Он включает в себя, как результаты внутренней социально-политической и религиозной динамики, так и внешнего интереса и откровенного вмешательства. Исламизм неоднороден, степень радикализма его участников различна, как разнонаправлены их мотивы, причины для недовольства нынешней властью, «традиционным исламом», веками существовавшим в Приволжье, другими религиозными верованиями. В любом случае распространение радикальных течений представляет собой опасную угрозу не только одному федеральному округу, но и России в целом. Нельзя не видеть системного характера исламистского вызова, спровоцированного не только эффективной деятельностью заграничных эмиссаров и щедрыми финансовыми вливаниями в различные проекты по борьбе за «чистоту веры», но и провалами и промахами государства в системе образования и просвещения, религиозной и национальной, информационной политике. Не стоит сбрасывать со счетов и далеко не всегда своевременную и адекватную реакцию правоохранительных структур и судебных инстанций, отсутствие должной профилактики и предупреждения негативных тенденций. Следовательно, и ответ государства и общества на исламистский вызов также должен быть системным, затрагивать различные сферы жизнедеятельности людей.
Всем этим проблемам было посвящено совещание в Самаре. Председательствовал на совещании заместитель Генерального прокурора Российской Федерации С.Зайцев. В совещании приняли участие полномочный представитель Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе М.Бабич, заместитель Генерального прокурора Российской Федерации В.Гринь, и.о. начальника управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму и терроризму А.Жафяров, начальник департамента по взаимодействию с религиозными организациями Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике И.Баринов, руководитель следственного управления СК России по Приволжскому федеральному округу А.Зеленков, председатель Совета начальников органов ФСБ России в Приволжском федеральном округе – начальник Управления ФСБ России по Нижегородской области В.Назаров, муфтий г.Москвы, Центрального региона и Чувашии А.Крганов, директор Московского бюро по правам человека А.Брод, высшие должностные лица субъектов Российской Федерации в Приволжском федеральном округе, прокуроры субъектов Российской Федерации, входящих в Приволжский федеральный округ, руководители следственных управлений СК России, территориальных органов безопасности, начальники МВД республик, Главных управлений и управлений МВД России в областях Российской Федерации, входящих в Приволжский федеральный округ, начальники УФСИН России по Нижегородской и Самарской областям, представители различных религиозных конфессий.
Свое выступление на совещании директор Московского бюро по правам человека А.Брод посвятил теме взаимодействия институтов гражданского общества и органов прокуратуры в преодолении национального и религиозного экстремизма, презентовал выпущенный совместно с Генеральной прокуратурой РФ сборник «Межнациональные отношения без конфликтов» (для работников правоохранительных органов, служащих других государственных и муниципальных органов, лидеров НПО по совершенствованию реагирования на проявления этнической и религиозной нетерпимости). В частности, А.Брод предложил рассмотреть вопрос о создании экспертного совета при ПФО, в котором помимо духовных лиц, должны были бы присутствовать светские специалисты по религиоведению, а также практики из органов власти и управления, правоохранительных структур. Кроме того, он отметил необходимость качественного повышения экспертного уровня сотрудников правоохранительных структур всех уровней: следует сформировать специальные экспертные группы при органах прокуратуры, МВД, ФСБ (включая и межведомственные координационные структуры экспертов), из числа подготовленных аналитиков со специальным религиоведческим образованием.
Если на сегодняшний день экстремистские структуры сильны своими сетями, государство должно противопоставить им гражданские сети. Они смогут корректировать возможные ошибки государственных институтов, станут кадровым резервом для новой элиты в ПФО, а также основным модернизационным ресурсом страны в Приволжье (нынешняя региональная элита зачастую поддерживает архаичные управленческие практики, которые, в свою очередь питают и религиозный экстремизм).