К 80-летию Василия Аксенова
20 августа исполнилось 80 лет со дня рождения писателя Василия Аксенова.
Василий Аксенов – не просто хороший писатель, творчество которого стало неотъемлемой частью лучшей русской литературы второй половины XX в. Если следовать известному высказыванию Е.Евтушенко "поэт в России – больше чем поэт", то Аксенов – больше, чем писатель.
Василий Аксенов – не просто хороший писатель, творчество которого стало неотъемлемой частью лучшей русской литературы второй половины XX в. Если следовать известному высказыванию Е.Евтушенко "поэт в России – больше чем поэт", то Аксенов – больше, чем писатель.
Аксенов родился 20 августа 1932 г. в Казани, в семье партийного деятеля. Родители были репрессированы, и до 16 лет Василий Аксенов воспитывался в детском доме, затем у тети. Несколько лет он прожил в Магадане, где находилась на поселении его мать, Евгения Гинзбург – автор романа о сталинских лагерях "Крутой маршрут", оказавшего громадное влияние на формирование антисталинской позиции у русской интеллигенции 70-х–80-х гг.
Неудивительно, что имея такую биографию, Аксенов вряд ли мог стать одним из тысяч литературных "соловьев" советской власти, заполняющих Союз писателей. Его политические убеждения сформировались очень рано, и они органично сплелись с его несомненным уже в ранний период творчества литературным даром. Но творчество Аксенова претерпевало значительные метаморфозы на протяжении всей его жизни.
В 1956 г. он окончил Ленинградский медицинский институт, работал врачом на Крайнем Севере, в Карелии, в Ленинградском морском торговом порту, в туберкулезной больнице в Москве. Первые рассказы Василия Аксенова "Факелы и дороги" и "Полторы врачебных единицы" были напечатаны в 1958 году в журнале "Юность", потом последовала публикация повести "Коллеги", по которой вскоре был снят одноименный кинофильм. Написанные в начале 1960-х годов повести "Звездный билет", "Апельсины из Марокко", сборники рассказов критики назвали "молодежной прозой", которая была невероятно популярной.
Творчество Аксенова в 60-е годы стало символом пробуждения, свежей атмосферы после удушливого сталинского времени. Это была романтика жизни, свободы, когда любовь к джазу и модной одежде не столько самоценны, сколько являются протестом против единообразия, насаждения штампов, подчиненности единой идеологической линии.
Но Аксенов рос в своем творчестве. К середине 1960-х годов он размышляет о причинах неудачи «оттепели», с которой интеллигенция связывала свои надежды. Критический вектор его прозы усиливается. Уже в повести "Затоваренная бочкотара" (1968) писатель перешел, по его собственным словам, к "тотальной сатире" – он ярко отображает весь нелепый и даже сюрреалистический характер советской жизни. Ужесточение линии партии, гонения на инакомыслящих, процесс над Синявским и Даниэлем отражаются в гораздо более сложной структуре его новых произведений, которые, естественно, перестают печатать – они в полной мере подходят под тогдашнее широкое определение "антисоветчины". В романе "Ожог" (1976) Аксенов отображает жизнь российской интеллигенции на переломе 1960-1970-х гг. Роман-утопия "Остров Крым" в еще большей степени является едким обличением советской власти, будучи одновременно ностальгической мечтой о несбывшемся социальном рае.
В 1979 г. вместе с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым, Беллой Ахмадулиной, Аксенов стал одним из организаторов и авторов опального литературного альманаха "Метрополь", изданного в США. В декабре 1979 г. он заявил о выходе из Союза писателей СССР в знак протеста против исключения из Союза Виктора Ерофеева и Евгения Попова.
В 1980 г. В.Аксенов уезжает в США, его лишают советского гражданства. В США писатель преподает русскую литературу в различных университетах, пишет новые романы. С перестройкой начинается и новый этап в жизни Аксенова. В России стали печататься его прежде не напечатанные и новые романы. Лауреат множества литературных премий, уже прославленный писатель, он часто приезжает на родину. 15 января 2008 г., когда Аксенов находился в Москве, у него случился инсульт, он был госпитализирован, а 6 июля 2009 г., после продолжительной болезни, Василий Аксенов скончался.
Аксенов – герой и зеркало своего времени. Он плоть от плоти российской творческой интеллигенции, ненавидящий "совок", печатающийся на Западе, не чуждый богемным привычкам. Его невозможно представить вне его круга друзей – в этом кругу поддерживался тот дух свободы мысли и свободолюбия, которого напрочь была лишена атмосфера советского времени. И этот дух запечатлен в полной мере в личности, жизни и творчестве Аксенова. Как отмечалось на сайте движения "За права человека", "свобода была его главной ценностью, он утверждал свободу в своём творчестве, в своей жизни, в общественной деятельности. Неравнодушие к происходящему в России и страстное желание демократии и свободы - вот то, что всегда было неотъемлемой частью его жизни. Он симпатизировал правозащитникам и никогда не отказывался подписывать обращения с правозащитной тематикой. Он подписал открытое письмо деятелей культуры к Путину с протестом против третьего срока президентства, он подписывал обращения в защиту Михаила Ходорковского. Он всегда был на стороне правды. Василий Павлович Аксёнов принимал участие в деятельности нашего Фонда "В защиту прав заключённых", он в качестве судьи участвовал в общественных слушаниях, посвящённых пыткам в современных российских колониях и раскрытию преступной деятельности секций дисциплины и порядка".
Вспомним слова В.Аксенова:
"Мы страна с отягощенной памятью. И у нас власть очень часто сопряжена именно с понятием насилия, произвола, беззакония. Возьмите тех же опричников, возьмите ленинских дружинников, боевые комсомольские дружины. Я сам был несколько раз жертвой боевых комсомольских дружин. Они мне показывали пятый угол. Это значит отлупить человека так, что он потом не будет годен ни к чему. И это все заложено где-то в нашем генном устройстве. Поэтому мы должны быть особенно активны при проявлении насилия в лагерях, в тюрьмах. Открывать эту тему, писать об этом книги, статьи, дебатировать, собирать конференции, обращаться к правозащитникам и вообще шуметь на эту тему. Шуметь, шуметь и шуметь".
"Вопрос о демократии в России по-прежнему остается открытым. В ходе развития цивилизации, когда появляются невиданные прежде средства массовых коммуникаций, нас могут ждать любые катаклизмы. Пройдет, скажем, серия терактов, и все мировое устройство рухнет. Ведь революцию в России подготовили вовсе не большевики, успех ее был гарантирован сорока годами непрерывного террора, начиная с убийства Александра II. Убийствами царских чиновников боевики добились паралича государственной власти. Террор разлагает общество и сейчас, и в результате всемирную паутину - Интернет - может затянуть самая обычная паучья паутина. Но современная демократия - субстанция вязкая, гибкая, что не раз спасало ее. А любая тоталитарная власть - будь то нацизм, коммунизм, исламизм - только с виду крепкая, а на излом она крайне хрупка. И если в России еще неокрепшая демократия не выживет, то страна развалится, ее попросту растащат по кускам" ("Российская газета", 2005 г.).
"Медленно, осторожно идет процесс сворачивания реформ, приватизации, ползучей реставрации КГБ и социализма. Может быть, возникнет не копия коммунизма, а какое-то другое общество... Я в это не верил до самого последнего эпизода. Помню выступление Путина в Вашингтоне, которое тогда всех поразило своим открытым прозападным направлением, протягиванием руки после террористического акта... И он продолжает говорить о том, что надо развивать частное предпринимательство, а прокуратура творит черт знает что. В демократическом государстве в таких случаях, чтобы выяснить, в чем дело, надо арестовывать прокуратуру.
Внешней агрессии пока нет, но применяются силовые решения, выворачивают руки. Никакие аргументы не принимаются и творят, что хотят. Конечно, нельзя сказать, что положение совсем безнадежное. Довольно много людей приобрели человеческий облик за последние 10 лет, поднялись из лагерного состояния до какой-то независимости. И с ними не так-то легко справиться. Но это зависит только от того, какие методы дальше будут применяться".
"Когда сейчас 70 процентов народа говорят «да» сворачиванию приватизации и возврату к старому, то невольно думаешь о том, кто обслуживал всю чудовищную империю. Эти люди и обслуживали. За годы советской власти возникла гигантская масса, которая совершенно не понимает ни свободы, ни демократии, ни плюрализма. Это все пустые для нее звуки. Как может КПРФ процветать и собирать 30 процентов голосов после того, что сказано было о ней, после всех невероятных разоблачений?!"
"Я читаю два русских еженедельника и вижу, как ельцинские годы странно преломляются в сознании. Каким-то образом проходит колоссальнейшая прокоммунистическая или, во всяком случае, проавторитарная пропаганда. Ельцина, который по сути дела нас три раза спас от кровавой реставрации, объявляют кровавым палачом. В октябре 1993 года – если бы не случайное стечение обстоятельств – начались бы массовые казни, и 250 тысяч наручников, которые были заказаны, пригодились бы самым непременным образом. Мало кто сейчас говорит о том, что Ельцин был прав".
"Я уж не знаю, за кого болеть на выборах. Не за коммунистов же. Хотя они единственная реальная оппозиция, но оппозиция фиктивная. Те, кто разгоняют и душат бизнес, очень близки к коммунистам. Они с ними найдут общий язык. Кстати, внутри бюрократии может возникнуть какой-то протест против развала сложившегося общества... СПС может рассчитывать только на то, чтобы, дай бог, пробраться в Думу, но как реальная сила они вряд ли состоятся. Правда, у них есть один очень серьезный человек – это Чубайс. С его мнением надо бы считаться. Я слышал, что он выдвигает концепцию «либеральной империи». Это в каком-то смысле интересно. Если уж люди не могут избавиться от имперского комплекса, то хотя бы вложить вместе с этим комплексом в лобные доли идеи либерализма..."
"Я недавно узнал о том, что в Германии довольно долго продолжались теракты после разгрома Гитлера. Остатки нацистов и эсэсовцев оказывали подпольное сопротивление. Я не знаю, каким образом американцы будут бороться с террористами, но пока они совсем не справляются. Да еще расколото международное сообщество... Что касается Америки, то в историческом смысле она должна осознавать, что империи не вечны и что надо как-то эволюционировать, создавать новое общество. У Америки, на мой взгляд, довольно бестолковый бизнес, и это самое отрицательное, что я в ней вижу. Он такой жадный, нахрапистый, не очень открытый к либеральным идеям и к гуманитарным акциям. Наконец, в Соединенных Штатах произошел большой раскол: что делать и как защищаться от терроризма и в то же время оставаться открытым обществом? Это сейчас для них главная проблема. Успешная борьба с терроризмом грозит принести непредвиденный результат. Если всю технологию, которая там накопилась, задействовать, то можно отследить любого преступника, но одновременно для этого надо отслеживать миллионы не террористов. И может возникнуть какая-то антиутопия" ("Русский базар", 2003 г.).
Неудивительно, что имея такую биографию, Аксенов вряд ли мог стать одним из тысяч литературных "соловьев" советской власти, заполняющих Союз писателей. Его политические убеждения сформировались очень рано, и они органично сплелись с его несомненным уже в ранний период творчества литературным даром. Но творчество Аксенова претерпевало значительные метаморфозы на протяжении всей его жизни.
В 1956 г. он окончил Ленинградский медицинский институт, работал врачом на Крайнем Севере, в Карелии, в Ленинградском морском торговом порту, в туберкулезной больнице в Москве. Первые рассказы Василия Аксенова "Факелы и дороги" и "Полторы врачебных единицы" были напечатаны в 1958 году в журнале "Юность", потом последовала публикация повести "Коллеги", по которой вскоре был снят одноименный кинофильм. Написанные в начале 1960-х годов повести "Звездный билет", "Апельсины из Марокко", сборники рассказов критики назвали "молодежной прозой", которая была невероятно популярной.
Творчество Аксенова в 60-е годы стало символом пробуждения, свежей атмосферы после удушливого сталинского времени. Это была романтика жизни, свободы, когда любовь к джазу и модной одежде не столько самоценны, сколько являются протестом против единообразия, насаждения штампов, подчиненности единой идеологической линии.
Но Аксенов рос в своем творчестве. К середине 1960-х годов он размышляет о причинах неудачи «оттепели», с которой интеллигенция связывала свои надежды. Критический вектор его прозы усиливается. Уже в повести "Затоваренная бочкотара" (1968) писатель перешел, по его собственным словам, к "тотальной сатире" – он ярко отображает весь нелепый и даже сюрреалистический характер советской жизни. Ужесточение линии партии, гонения на инакомыслящих, процесс над Синявским и Даниэлем отражаются в гораздо более сложной структуре его новых произведений, которые, естественно, перестают печатать – они в полной мере подходят под тогдашнее широкое определение "антисоветчины". В романе "Ожог" (1976) Аксенов отображает жизнь российской интеллигенции на переломе 1960-1970-х гг. Роман-утопия "Остров Крым" в еще большей степени является едким обличением советской власти, будучи одновременно ностальгической мечтой о несбывшемся социальном рае.
В 1979 г. вместе с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым, Беллой Ахмадулиной, Аксенов стал одним из организаторов и авторов опального литературного альманаха "Метрополь", изданного в США. В декабре 1979 г. он заявил о выходе из Союза писателей СССР в знак протеста против исключения из Союза Виктора Ерофеева и Евгения Попова.
В 1980 г. В.Аксенов уезжает в США, его лишают советского гражданства. В США писатель преподает русскую литературу в различных университетах, пишет новые романы. С перестройкой начинается и новый этап в жизни Аксенова. В России стали печататься его прежде не напечатанные и новые романы. Лауреат множества литературных премий, уже прославленный писатель, он часто приезжает на родину. 15 января 2008 г., когда Аксенов находился в Москве, у него случился инсульт, он был госпитализирован, а 6 июля 2009 г., после продолжительной болезни, Василий Аксенов скончался.
Аксенов – герой и зеркало своего времени. Он плоть от плоти российской творческой интеллигенции, ненавидящий "совок", печатающийся на Западе, не чуждый богемным привычкам. Его невозможно представить вне его круга друзей – в этом кругу поддерживался тот дух свободы мысли и свободолюбия, которого напрочь была лишена атмосфера советского времени. И этот дух запечатлен в полной мере в личности, жизни и творчестве Аксенова. Как отмечалось на сайте движения "За права человека", "свобода была его главной ценностью, он утверждал свободу в своём творчестве, в своей жизни, в общественной деятельности. Неравнодушие к происходящему в России и страстное желание демократии и свободы - вот то, что всегда было неотъемлемой частью его жизни. Он симпатизировал правозащитникам и никогда не отказывался подписывать обращения с правозащитной тематикой. Он подписал открытое письмо деятелей культуры к Путину с протестом против третьего срока президентства, он подписывал обращения в защиту Михаила Ходорковского. Он всегда был на стороне правды. Василий Павлович Аксёнов принимал участие в деятельности нашего Фонда "В защиту прав заключённых", он в качестве судьи участвовал в общественных слушаниях, посвящённых пыткам в современных российских колониях и раскрытию преступной деятельности секций дисциплины и порядка".
Вспомним слова В.Аксенова:
"Мы страна с отягощенной памятью. И у нас власть очень часто сопряжена именно с понятием насилия, произвола, беззакония. Возьмите тех же опричников, возьмите ленинских дружинников, боевые комсомольские дружины. Я сам был несколько раз жертвой боевых комсомольских дружин. Они мне показывали пятый угол. Это значит отлупить человека так, что он потом не будет годен ни к чему. И это все заложено где-то в нашем генном устройстве. Поэтому мы должны быть особенно активны при проявлении насилия в лагерях, в тюрьмах. Открывать эту тему, писать об этом книги, статьи, дебатировать, собирать конференции, обращаться к правозащитникам и вообще шуметь на эту тему. Шуметь, шуметь и шуметь".
"Вопрос о демократии в России по-прежнему остается открытым. В ходе развития цивилизации, когда появляются невиданные прежде средства массовых коммуникаций, нас могут ждать любые катаклизмы. Пройдет, скажем, серия терактов, и все мировое устройство рухнет. Ведь революцию в России подготовили вовсе не большевики, успех ее был гарантирован сорока годами непрерывного террора, начиная с убийства Александра II. Убийствами царских чиновников боевики добились паралича государственной власти. Террор разлагает общество и сейчас, и в результате всемирную паутину - Интернет - может затянуть самая обычная паучья паутина. Но современная демократия - субстанция вязкая, гибкая, что не раз спасало ее. А любая тоталитарная власть - будь то нацизм, коммунизм, исламизм - только с виду крепкая, а на излом она крайне хрупка. И если в России еще неокрепшая демократия не выживет, то страна развалится, ее попросту растащат по кускам" ("Российская газета", 2005 г.).
"Медленно, осторожно идет процесс сворачивания реформ, приватизации, ползучей реставрации КГБ и социализма. Может быть, возникнет не копия коммунизма, а какое-то другое общество... Я в это не верил до самого последнего эпизода. Помню выступление Путина в Вашингтоне, которое тогда всех поразило своим открытым прозападным направлением, протягиванием руки после террористического акта... И он продолжает говорить о том, что надо развивать частное предпринимательство, а прокуратура творит черт знает что. В демократическом государстве в таких случаях, чтобы выяснить, в чем дело, надо арестовывать прокуратуру.
Внешней агрессии пока нет, но применяются силовые решения, выворачивают руки. Никакие аргументы не принимаются и творят, что хотят. Конечно, нельзя сказать, что положение совсем безнадежное. Довольно много людей приобрели человеческий облик за последние 10 лет, поднялись из лагерного состояния до какой-то независимости. И с ними не так-то легко справиться. Но это зависит только от того, какие методы дальше будут применяться".
"Когда сейчас 70 процентов народа говорят «да» сворачиванию приватизации и возврату к старому, то невольно думаешь о том, кто обслуживал всю чудовищную империю. Эти люди и обслуживали. За годы советской власти возникла гигантская масса, которая совершенно не понимает ни свободы, ни демократии, ни плюрализма. Это все пустые для нее звуки. Как может КПРФ процветать и собирать 30 процентов голосов после того, что сказано было о ней, после всех невероятных разоблачений?!"
"Я читаю два русских еженедельника и вижу, как ельцинские годы странно преломляются в сознании. Каким-то образом проходит колоссальнейшая прокоммунистическая или, во всяком случае, проавторитарная пропаганда. Ельцина, который по сути дела нас три раза спас от кровавой реставрации, объявляют кровавым палачом. В октябре 1993 года – если бы не случайное стечение обстоятельств – начались бы массовые казни, и 250 тысяч наручников, которые были заказаны, пригодились бы самым непременным образом. Мало кто сейчас говорит о том, что Ельцин был прав".
"Я уж не знаю, за кого болеть на выборах. Не за коммунистов же. Хотя они единственная реальная оппозиция, но оппозиция фиктивная. Те, кто разгоняют и душат бизнес, очень близки к коммунистам. Они с ними найдут общий язык. Кстати, внутри бюрократии может возникнуть какой-то протест против развала сложившегося общества... СПС может рассчитывать только на то, чтобы, дай бог, пробраться в Думу, но как реальная сила они вряд ли состоятся. Правда, у них есть один очень серьезный человек – это Чубайс. С его мнением надо бы считаться. Я слышал, что он выдвигает концепцию «либеральной империи». Это в каком-то смысле интересно. Если уж люди не могут избавиться от имперского комплекса, то хотя бы вложить вместе с этим комплексом в лобные доли идеи либерализма..."
"Я недавно узнал о том, что в Германии довольно долго продолжались теракты после разгрома Гитлера. Остатки нацистов и эсэсовцев оказывали подпольное сопротивление. Я не знаю, каким образом американцы будут бороться с террористами, но пока они совсем не справляются. Да еще расколото международное сообщество... Что касается Америки, то в историческом смысле она должна осознавать, что империи не вечны и что надо как-то эволюционировать, создавать новое общество. У Америки, на мой взгляд, довольно бестолковый бизнес, и это самое отрицательное, что я в ней вижу. Он такой жадный, нахрапистый, не очень открытый к либеральным идеям и к гуманитарным акциям. Наконец, в Соединенных Штатах произошел большой раскол: что делать и как защищаться от терроризма и в то же время оставаться открытым обществом? Это сейчас для них главная проблема. Успешная борьба с терроризмом грозит принести непредвиденный результат. Если всю технологию, которая там накопилась, задействовать, то можно отследить любого преступника, но одновременно для этого надо отслеживать миллионы не террористов. И может возникнуть какая-то антиутопия" ("Русский базар", 2003 г.).