Дополнительную интеллектуальную интригу происходящему придавало то, что книга о «смене парадигмы» в восприятии демократии оценивалась его авторами как своего рода продолжение разговора на тему, которую затронули 40 лет назад три выдающихся ученых Сэмюель Хантингтон, Мишель Крозье и Дзёдзи Ватануки в докладе «Кризис демократии», представленном в 1975 г.
Новый доклад состоит из трех частей.
В первой части - «Современные вызовы демократий» - рассматриваются общие вопросы кризиса демократии, процесса принятия решений в либеральных демократиях, проблемы демократии в ее географических и исторических факторах.
Во второй части - «Национальные демократии» - рассмотрены отдельные демократии в Европе, Азии, Латинской Америке, России и их проблемы.
В заключение анализируется состояние мирового сообщества и его наднациональных институтов в настоящее время, 25 лет спустя после окончания холодной войны.
Надо отметить, что в странах Запада фигурируют различные концепции о состоянии демократий и их перспективах, в т.ч. зачастую встречается резкая критика существующих режимов. Создается впечатление, что среди уважаемых западных авторов, приглашенных участвовать в подготовке материалов для сборника, превалирует именно такая тенденция.
«Уровень злости» по отношению к политикам и властным институтам сегодня гораздо выше, отмечается в пояснении к докладу, уровень политического участия граждан в жизни своей страны снизился, что отражается в явке на выборах: «Падает явка на выборах: так, в европейских странах она снизилась по сравнению с началом 1980-х в среднем на 10%... Все чаще власть в демократических государствах определяется не волей большинства, а отдельными группами с узкими интересами - олигархией, коалицией меньшинств, оторванными от народа элитами». На смену былой политизированности общества, пишут авторы, пришла апатия больших групп граждан, которые не в состоянии удовлетворить свои запросы посредством участия в политике, и одновременный рост влияния меньшинства, сохранившего вкус к политике. Так, жители США и Европы все меньше заинтересованы в том, чтобы принимать участие в политическом процессе.
Эксперты отмечают, что отдельного разговора заслуживает экспорт демократии в беднейшие и посткризисные страны, который породил ряд зависимых от финансовой помощи режимов, где элиты имитируют реформы в обмен на статус persona grata в глобальных интеграционных блоках: «События последних десятилетий - провал «молодых демократий» в Африке и на Ближнем Востоке, многолетний глобальный экономический кризис, взлет популизма в старых демократических странах Западной Европы - подорвали веру в то, что демократические режимы эффективны и могут дать адекватный ответ на сложные вызовы нашего времени, в сферах от экономики до иммиграционной политики».
Авторы пришли к выводу, что сегодня демократия в привычном виде (читай - западная демократия) не позволяет реагировать на вызовы современности: «Современный кризис вслед можно назвать кризисом идей относительно будущего государственного управления. Именно ригидность представлений и стереотипов о том, что такое демократия на Западе и на Востоке, не позволяет двигаться дальше и перейти к новому пониманию демократии и продуктивному развитию... Практика последних лет показывает, что в XXI веке нет места универсальным отжившим интерпретациям. Нет одного рецепта демократии, который подошел бы всем. Демократии будущего - эксперименты по нетривиальным практикам государственного управления в динамично меняющемся многополярном мире».
Директор МБПЧ Александр Брод: «Общий вывод, к которому приходят авторы доклада и который огласил на презентации Д.Бадовский, вполне предсказуем. Европейские демократии не позволяют реагировать на вызовы XXI века; по сути, они себя исчерпали, и вместо универсальных рецептов нужны эксперименты и нетривиальные механизмы госуправления по сути».
Но нет никаких оснований считать демократию в ее классическом виде единственной эффективно работающей моделью государственного управления. Демократия в чистом виде не сработала почти нигде - ни на постсоветском пространстве, ни на Ближнем Востоке, ни даже в Европейском союзе. В общем, и Америке с ее сегодняшним конфликтом ветвей власти сегодня особо нечем похвастаться. И если какие-то модели демократии политологи и поминают сегодня добрым словом, то это, скорее, опыт Китая с его меритократической олигархией или же Сингапура с его эффективным авторитаризмом. Россия, полагают они, заблудилась в том же самом тупике либеральной демократии, в котором, по сути, запутался и весь мир. Д. Бадовский утверждает: «С развалом СССР появилась иллюзия «конца истории», иллюзия безоговорочной победы либеральной демократической модели. Эта иллюзия на какой-то период времени овладела если не миром, то политиками в этом мире. Однако сегодня очевидно, что история возобновилась, и история демократий возобновилась тоже».
Авторы доклада приходят к выводу, что современный кризис можно назвать кризисом идей относительно будущего государственного управления: «Ригидность представлений и стереотипов о том, что такое демократия на Западе и на Востоке, не позволяет двигаться дальше и перейти к новому пониманию демократии и продуктивному развитию».
Впрочем, авторы нынешнего доклада, надо признать, не ограничиваются этими очевидными констатациями и не отрекаются от демократии как таковой. Скорее, они пытаются разобраться, в чем причина всех нынешних проблем этой политической модели и почему при всех своих сложностях она остается наиболее приоритетной. В итоге, считают они, «национальная» российская модель на этом фоне имеет преимущества. При этом Бадовский предлагает заново обсудить термин «суверенная демократия», который не нравится лично главе ИСЭПИ - вместо этого он предлагает подискутировать на тему российской «национальной демократии»: «Она заслуживает того, чтобы быть исследованной и подробно описанной».
Одновременно, по мнению авторов доклада, из всех политических систем Европы российская модель более всего похожа на французскую - совершенствоваться и развиваться им надлежит вместе при взаимном обогащении и взаимной коррекции. При этом Франции, возможно, надлежит эволюционировать в сторону укрепления элементов президенциализма (не случайно профессор Бло посвятил значительную часть своего выступления роли народных плебисцитов во Франции), а Россия вынуждена будет осваивать пока не очень ведомые ей преимущества парламентаризма.