Ральф Нимайер (Ralph Niemeyer) – один из самых известных в Германии режиссёров-документалистов и продюсеров неигрового кино. Он родился в 1969 году в Западном Берлине. В 1983 году, в возрасте тринадцати лет(!), стал самым юным в истории Германии телевизионным политическим журналистом. Будучи подростком-гимназистом Ральф по заказу ведущих немецких телеканалов ZDF и АRD брал интервью у руководителей немецкого правительства Гельмута Шмидта и Гельмута Коля, а также других маститых политиков, сопровождал их во время различных мероприятий.
С начала девяностых годов Нимайер посвятил себя кинодокументалистике. Его первый крупный документальный фильм вышел на экраны ФРГ в 1991 году с печально-пророческим названием «Кein Frieden. Niemals» («Мира не будет никогда»). В этой работе, посвящённой судьбе Михаила Горбачёва и политике Советского Союза, были фактически предсказаны распад страны и потеря власти первым и последним президентом СССР.
В 1994 году Ральф Нимайер создаёт фильм «Ballade of the Stone» («Баллада о камне») о первом чернокожем президенте ЮАР Нельсоне Манделе. Эту картину также нельзя назвать особо оптимистичной. Режиссёр вместе с героем своей ленты радуется окончанию эпохи апартеида в Южной Африке. Вместе с тем он обращает внимание на глубокие и трудноразрешимые социальные противоречия в этой стране.
В 2004 году внимание общественности привлёк фильм «Factor Ch» («Фактор Ч»), рассказывающий о президенте Венесуэлы Уго Чавесе и его революционных преобразованиях. Летом 2015 года режиссёр завершил работу над фильмом «Factor Evo» («Фактор Эво») о президенте Боливии Эво Моралесе. В настоящее время он начал работу над фильмом «Factor Wladimir» («Фактор Владимир»), который посвящён Президенту России Владимиру Путину.
Наряду с работой в кинодокументалистике Нимайер много времени уделяет сотрудничеству с телевидением. Он также автор ряда книг по общественным и экономическим проблемам. Герой нашего интервью – активист и один из наиболее ярких представителей немецкой партии Левых.
Во время своего визита в Москву режиссёр встретился с корреспондентом сайта pravorf.org
- Легко ли было получить согласие Президента России стать героем картины?
- Согласие было получено сразу. У нас уже прошли предварительные ознакомительные встречи. Но непосредственно к съёмкам мы ещё не приступили. Фильм будет называться «Фактор Владимир». И это не случайное название! Зрителю должно быть понятно, что речь идёт о серии кинокартин: «Фактор Ч», «Фактор Эво», «Фактор Владимир».
- В названии фильма «Фактор Ч» содержится игра слов. «Ч» – это не только первая буква фамилии Чавес, но и весьма распространённое название латиноамериканского революционера Че Гевары.
- Это не просто игра слов. В этом названии содержится глубокий смысл. Невозможно говорить о Чавесе и не упомянуть Че Гевару. Он – его духовный сын, продолжатель его дела.
- Почему возникла такая серия: Уго Чавес, Эво Моралес, Владимир Путин? Что общего между этими людьми?
- Во-первых, все эти люди мне глубоко симпатичны. Они мне интересны. Мне хотелось с ними ближе познакомиться, обменяться идеями, поспорить. Во-вторых, эти три человека являются подлинными национальными лидерами, патриотами своих стран. Очень печально, что об Уго Чавесе приходится говорить в прошедшем времени, его уже нет в живых. Но его дело продолжает нынешний президент Венесуэлы Николас Мадуро. Его наследие актуально не только для Венесуэлы, но и для всей Латинской Америки.
И Чавес, и Моралес, и Путин – это не просто политики, но и мыслители, стратеги. Я бы даже назвал их мечтателями в самом хорошем смысле этого слова. Это люди, которые не только думают о сегодняшней политической, экономической и общественной конъюнктуре, а стремятся изменить жизнь своих стран на десятилетия и столетия вперёд.
- Уго Чавес хорошо известен в России. Его именем даже названа улица в Москве. Эво Моралес рядовым россиянам знаком гораздо меньше.
- Эво Моралес – это уникальный человек не только для Латинской Америки, но и для всего мира. За более чем четыреста лет, прошедших после обретения Боливией независимости, это первый президент этой страны – представитель её коренных жителей. До этого Боливией, как и многими другими странами Латинской Америки, управляли выходцы из Европы. Именно они до сих пор составляют политическую и экономическую элиту региона.
Моралес по национальности аймара. Он выходец из беднейших слоёв населения. Несколько десятилетий его жизни прошли в тяжёлом крестьянском труде, в борьбе не просто с бедностью, а с нищетой. Из-за этих жизненных обстоятельств ему даже не удалось окончить среднюю школу.
В 1995 году он создал левую политическую партию, представляющую крестьянские интересы, в 2005 году стал президентом, в 2009 году был переизбран на этот пост.
Не будет преувеличением сказать, что Моралес «въехал» в президентский дворец прямо с крестьянской плантации. Это человек не просто умный, а по-настоящему мудрый. Боливийцы воспринимают его как «своего». Он плоть от плоти трудового народа, понимает каждодневную жизнь своих сограждан, их интересы, проблемы и потребности.
Знакомство с жизнью и деятельностью Моралеса может стать ответом тем снобам, которые продолжают утверждать, что депутатом, министром и тем более главой государства может стать только представитель высших слоёв общества, который получил элитное образование, с ранней юности делал карьеру, обладает «нужными» связями и т.д.
Пример Эво Моралеса наглядно показывает, что эта точка зрения лишена всяческих оснований. Моралес не просто стал президентом – он весьма успешный глава государства. Даже его противники вынуждены признать, что жизнь простых боливийцев улучшилась за эти годы.
- В Ваших фильмах о Чавесе и Моралесе речь идёт не только об этих политиках, но и о тех преобразованиях, которые происходили в их странах.
- Это поистине революционные преобразования. Фактически и в Венесуэле, и в Боливии произошли социалистические революции. И это были мирные революции! Я рассказываю об этом в своих фильмах.
В обеих странах были проведены масштабные социальные преобразования, сделавшие систему образования и здравоохранения доступными для широких слоёв населения. Значительную поддержку получили мелкие и средние предприниматели. С другой стороны, транснациональные корпорации, которые работают в Венесуэле и Боливии, стали платить больше налогов. Разумеется, им это не нравится!
И Чавес, и Моралес всегда уделяли большое внимание национальной самобытности своих стран, поддержке культуры и традиций коренных народов.
- Расскажите, пожалуйста, о концепции фильма «Фактор Владимир»?
- Документальное кино создаётся для большого экрана, для демонстрации в кинотеатрах. Разумеется, есть огромные различия между телевизионным фильмом и кинофильмом. Самое главное, чтобы «Фактор Владимир» стал полноценным, захватывающим, зрелищным кинофильмом.
- В чём Вы видите принципиальные различия между кино и телевидением?
- Люди могут смотреть телевизор и одновременно гладить рубашки, подметать пол или наслаждаться вкусным ужином. После ужина они начинают мыть посуду, хотя телевизионная передача ещё не завершилась. Мытьё посуды может происходить на фоне политических комментариев, журналистских расследований и т.д.
В кино всё по-другому. Люди специально приезжают в кинотеатр, не жалеют денег на покупку билета и посвящают своё время фильму. Как правило, они ни на что не отвлекаются. Кстати, в Германии документальные фильмы обычно показывают в серьёзных кинотеатрах, в которых принципиально запрещено проносить в зал попкорн, напитки и так далее. Ничто не должно отвлекать зрителей от просмотра фильма.
- В настоящее время в России зрители и на художественные фильмы стали ходить реже, не говоря уже о документальных лентах. Вы думаете, что Ваша новая картина будет интересна немецкому зрителю?
- И немецкому, и российскому. Предполагается, что кинолента «Фактор Владимир» будет демонстрироваться и в немецких, и в российских кинотеатрах. Предполагаемая продолжительность фильма – 90 минут. Это стандартный временной отрезок и для художественных, и для документальных фильмов. Кроме того, будет подготовлена сокращённая версия для телевидения. Её продолжительность составит около часа. Но презентация в кинозалах – это главное в нашей работе.
Я надеюсь показать Владимира Путина таким, каким его до настоящего времени ещё не знали. Это будет философский фильм. Мне хочется поговорить с Президентом о его роли в истории и современной жизни России. В чём он видит свою миссию? Как он представляет текст о своей деятельности в будущих учебниках истории? Что его радует и что огорчает в жизни?
У нас запланированы не только интервью. В течение нескольких дней съёмочная группа будет с утра до вечера сопровождать российского Президента, присутствовать на его деловых и личных встречах.
Мы хотим «приблизиться» к Владимиру Путину насколько это возможно, но, разумеется, в пределах разумного, не нарушая этических принципов. Каждый человек, в том числе и глава государства, имеет право на личную жизнь вне телевизионных и кинокамер.
«Фактор Владимир» - это не только мой фильм о Владимире Путине. Это также его автопортрет. Мы договорились о том, что Владимир Владимирович сам решит, какие кадры, какие сцены войдут в киноленту, а какие останутся в кремлёвском и в моём личном архиве. Важен не только мой взгляд на Владимира Путина, но и его взгляд на самого себя.
- Вы не опасаетесь того, что если Ваш фильм представит деятельность российского лидера в позитивном свете, то это вызовет противодействие в Германии? В немецком языке даже появилось словечко «Putin-Versteher» (понимающие Путина). И это слово используется как оскорбление. Его используют для шельмования политических противников.
- Я совершенно не опасаюсь, что в Германии меня будут считать «понимающим Путина». Это словосочетание действительно используется как оскорбительное. Но на самом деле оно просто глупое и нелепое. Каждый человек и каждый политик может рассчитывать на то, чтобы его понимали. Нам всем необходимо понять Россию и понять позицию Владимира Путина.
Мне думается, что словосочетание «Putin-Versteher» появилось именно потому, что Владимир Путин – неудобный собеседник для части элиты западных стран. Что там говорить… Для руководства НАТО было бы гораздо приятнее, если бы Борис Ельцин, уходя в отставку, предложил в качестве своего преемника не Владимира Путина, а, скажем, Бориса Немцова…
Путин может нравиться или не нравиться. Но он активно отстаивает национальные интересы России. И в мире необходимо с этим считаться.
- Не могу не спросить Вас о Вашем фильме «Мира не будет никогда», вышедшем на экраны ФРГ в 1991 году. Вы закончили работу над этой картиной ещё до августовского путча. Каким образом Вам удалось, будучи в то время двадцатидвухлетним молодым человеком, предсказать грядущий распад Советского Союза? До августовского путча и последующего запрета КПСС (главного столпа советской системы) о возможном разрушении Советского Союза не говорил никто из серьёзных аналитиков.
- Я не совсем согласен с тем, что мой фильм предсказал распад Советского Союза. Скорее, это было предостережение против подобного развития событий. Я опасался не только возможного распада СССР, но и крушения всей мировой социалистической системы, крушения самой социалистической идеи.
Во время работы над фильмом у меня состоялся целый ряд очень откровенных, конфиденциальных разговоров с Михаилом Горбачёвым. Это были беседы и с включённой камерой, и без камеры.
- Неужели сам Горбачёв говорил Вам о возможном крахе Советского Союза?
- Нет, он так не формулировал. Но у нас были откровенные беседы, во время которых Михаил Сергеевич говорил о глубоком кризисе, в котором находится советское общество. Горбачёв также говорил о серьёзном внешнеполитическом давлении, которое он испытывает. Это давление, в частности, выражалось в демонстративной поддержке Ельцина со стороны западных лидеров.
Как Вы помните, в то время одной из серьёзнейших проблем советского общества был конфликт между Михаилом Горбачёвым и Борисом Ельциным. Именно он стал одним из катализаторов распада СССР. Запад в то время сделал ставку на Бориса Ельцина. И этот факт способствовал разрушению великого государства.
- Господин Нимайер, хотелось бы спросить у Вас, почему немцы левых убеждений, а также представители других западноевропейских стран находят образцы для подражания именно в социалистических движениях Латинской Америки? Ведь существует целый ряд социалистических стран в Азии: Китай, Вьетнам, Лаос, Северная Корея… Почему латиноамериканский социализм нравится Вам больше азиатского?
- В Азии можно наблюдать так называемый «государственный социализм», когда одна из партий занимает привилегированное положение. А в Латинской Америке строится социалистическое общество нового типа: в условиях политического плюрализма, уважения частной собственности.
В Венесуэле, Эквадоре, Боливии, Никарагуа гораздо больше плюрализма, лучше защищена свобода слова, существенно лучше ситуация с соблюдением прав человека, чем в Мексике, США или в Германии. Именно за такой социализм и выступают европейские левые. Никто из нас не стремится оказаться в Северной Корее. Боже упаси!
- Хотелось бы поговорить с Вами о свободе слова в Германии. Как режиссёр-документалист Вы испытываете какое-либо давление со стороны властей? Вы можете свободно работать?
- На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Государственного противодействия своей деятельности я не ощущаю. Но это совсем не значит, что со свободой слова в Германии всё благополучно.
У нас в стране людей не преследуют за выражение своей политической или гражданской позиции. Проблема заключается в том, что в Германии, в отличие, скажем, от Венесуэлы, независимым журналистам и другим экспертам очень трудно донести свою точку зрения до широкой общественности.
Практически единственным независимым источником информации является Интернет. Рынок СМИ, телевизионное и радийное пространство фактически монополизированы. Через эту стену чертовски сложно пробиться!
Мою личную жизненную ситуацию можно считать привилегированной в том плане, что я сравнительно обеспеченный человек. Все мои телевизионные и кинопроекты осуществляет моя собственная продюсерская фирма. Мне не нужно думать о материальной стороне творческого процесса. Мне не нужно искать заказы. Поэтому есть возможность говорить то, что думаешь.
Подавляющее большинство журналистов находятся совсем в ином положении. Они не могут позволить себе работать в стол. Им нужно зарабатывать каждый день. Поэтому главная проблема немецкой журналистики – это не цензура, а самоцензура. Если один-два раза какой-то критический материал не печатается и не идёт в эфир, то в следующий раз репортёр не будет создавать ничего подобного. Наши коллеги вынуждены продавать свой «информационный товар», а не пытаться донести Слово Правды до общественности.
- Думается, то, что Вы рассказали о Германии, вполне можно отнести и к России. У нас тоже монополизирован рынок СМИ, большинство журналистов также находятся в зависимом положении. Им также трудно донести Слово Правды до читателей, зрителей и радиослушателей.
- Проблемы общие. И решать их нужно вместе. Почему-то некоторые эксперты считают, что проблемы с правами человека и свободой слова есть только в России. А на Западе, мол, всё отлично. Надо быть объективными!
Я глубоко убеждён в том, что и российским, и западным правозащитникам необходимо думать не только о гражданских, но и о социальных правах. Социальное расслоение в настоящее время растёт и в Германии, и в России. Я считаю себя другом Вашей страны, но очень не хочу, чтобы Россия становилась страной дикого капитализма и необузданной рыночной экономики.
Что касается свободы слова в Германии, то я могу навскидку привести Вам целый ряд примеров, когда важнейшие информационные материалы не доходят до общественности. Это касается, например, деятельности ЦРУ и военных подразделений НАТО в Германии. Подавляющее большинство немцев даже не догадываются, что в соответствии с официальными договорами между немецким и американским правительствами эти структуры имеют право работать совершенно автономно и бесконтрольно. Они не только не подотчётны немецкому правительству, но даже не информируют его о своей деятельности.
Отношения США и Германии – это отношения хозяина и вассала. Фактически Германия после окончания Второй мировой войны так и не восстановила свой государственный суверенитет. Эта информация вроде бы не является секретной. Соответствующие материалы есть в открытом доступе. Но официальные СМИ предпочитают об этом молчать.
Ещё один пример. Ни одно немецкое СМИ не решилось опубликовать запись беседы с Михаилом Горбачёвым, во время которой бывший советский лидер говорит о том, что западные лидеры во время переговоров об объединении Германии давали обязательства не расширять НАТО на Восток. Михаил Сергеевич говорил об этом много раз в беседах с разными журналистами и с разными экспертами, в том числе и со мной. Но его позиция немецкой общественности не известна.
Что же получается? Горбачёв остаётся в Германии популярной личностью. Но даже он, лауреат Нобелевской премии, подвергается открытой цензуре. Что уж говорить об обыкновенных журналистах.
- Позиция Михаила Горбачёва в отношении расширения НАТО в России хорошо известна. Но проблема заключается в том, что обязательства, которые, по его словам, взяли на себя западные лидеры, юридически не были закреплены.
- Да, это его ошибка. И он сам это понимает. Я много общался с Михаилом Горбачёвым и очень уважительно к нему отношусь. Во всяком случае, он умеет признавать свои ошибки.
- Не могу не затронуть такую специфическую немецкую проблему, как деятельность Федерального ведомства по защите Конституции (Bundesamt für Verfassungsschutz). Как известно, партия Левых, активным членом которой Вы являетесь, находится под наблюдением этой структуры.
- Вы подняли очень важную тему. Не только моя личная позиция, но и позиция партии Левых состоит в том, что организация, которую Вы упомянули, должна быть упразднена. Слежка за политическими противниками, тем более за партиями, представленными в парламенте, – это позор Германии.
- Что Вы думаете о проблеме антироссийских санкций и ответных мерах российского правительства. Когда и при каких условиях могут быть отменены санкции?
- Мой прогноз состоит в том, что в течение следующего 2016 года санкции будут отменены или существенно ослаблены. Мне думается, что и в Берлине, и в других западных столицах уже давно осознали, что путь санкций – абсолютно тупиковый. Санкции наносят вред не только России, но и экономикам самих западных стран. Они отравляют атмосферу в отношениях между Москвой и Европейским союзом.
В настоящее время обе стороны ищут пути отказа от санкций «без потери лица». Надеюсь, что подобное решение будет найдено.
Илья Бруштейн, публицист, специально для pravorf.org