Большую утрату понесла и российская наука, и российская общественная мысль.
26 января после тяжелой болезни на 90-м году жизни скончался известнейший востоковед и политолог Георгий Мирский.
Георгий Мирский родился 27 мая 1926 г. в Москве. С 15 лет, во время войны, он работал санитаром в госпитале, затем работал помощником газосварщика и слесарем в «Теплосети Мосэнерго», позднее — шофером.
В 1952 г. Мирский окончил Московский институт востоковедения, через три года защитил кандидатскую диссертацию по новейшей истории Ирака, а в 1968 г. – докторскую диссертацию, посвященную политической роли армии в развивающихся странах. Широко образованный человек, владевший пятью иностранными языками, Мирский занимался разнообразной научной и политической тематикой – изучением стран Ближнего Востока, палестинской проблемы, арабо-израильского конфликта, международного терроризма.
С 1957 г. Мирский работал в Институте мировой экономики и международных отношений (с 1982 г. – главным научным сотрудником), много преподавал: был профессором кафедры мировой политики Национального исследовательского университета Высшей школы экономики (направления «международные отношения» и «регионоведение»), профессором МГИМО, где читал лекции по проблемам развивающихся стран, профессором программы российско-британской магистратуры по политической науке в Московской высшей школе социальных и экономических наук.
После перестройки Мирский немало преподавал и за границей: выступал с лекциями в 23 университетах США, вел регулярные курсы в Принстонском, Нью-Йоркском, Американском университетах, в университете Хофстра.
Известнейший политический эксперт, он был членом научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике», колумнистом сайта «Политком.ру», часто выступал как приглашённый эксперт на телевидении, на радиостанции «Эхо Москвы». В 1990-е гг. Мирский работал в Американском институте мира в качестве приглашенного научного сотрудника, где занимался исследованием по теме «Межэтнические отношения в бывшем Советском Союзе как потенциальный источник конфликтов».
Георгий Мирский – автор ряда книг и многочисленных статей в академических и политических изданиях. Его труды в области изучения темы «Армия и политика в странах третьего мира» стали классическими.
Мирского от многих других ученых-гуманитариев отличала не только глубокая вовлеченность в специфический вид научных исследований (в данном случае ближневосточная тематика), но и принципиальная общественная позиция в отношении развития нашей страны, ее политического будущего. И позиция эта определилась очень рано – Мирский был по мировоззрению либералом-западником, решительно отвергающим претензии России на «особый путь»: «Я никогда не соглашусь с теми, кто проповедует, что русские – совершенно особый народ, для которого закономерности мирового развития, проверенный веками опыт других народов – не указ. Без зарплаты сидеть будем, с голоду помирать, резать и стрелять друг друга каждый день – зато не погрязнем в мещанском болоте, отвергнем не подходящие нашему духу ценности западной демократии, будем гордиться нашей несравненной духовностью, соборностью, коллективизмом, отправимся искать очередную мировую идею. Убежден, что это – путь в никуда. В этом смысле я могу считаться западником, хотя никакой антипатии к Востоку во мне нет, и я даже по своему образованию – востоковед».
Георгий Мирский в последние годы очень резко высказывался о тенденциях, нарастающих в российском обществе, сетовал по поводу того, что виделось ему сталинским возрождением. «Нельзя пытаться как-то оправдать Сталина, который депортировал чеченов, ингушей, крымских татар. Нельзя издеваться над Холокостом, нельзя издеваться над поляками, которые потеряли 20 тысяч офицеров в Катыни, расстрелянных по приказу Сталина и его политбюро. Эти темы всегда были и будут очень болезненными для людей, поэтому я считаю, что лучше воздержаться от подобных проявлений свободы слова».
В письме Д.Быкову в связи с политической позицией Новеллы Матвеевой он писал: «Сталинская диктатура плодила не кремневых и закаленных людей, а, совершенно напротив, жалких, запуганных, рабски аплодировавших на общих собраниях. На войне из сыновей этих людей могли получиться герои, но это никак не связано с достоинствами и масштабом сталинской диктатуры. Я много говорил и с ранеными в госпитале, когда был санитаром в 1942 году, и с фронтовиками-студентами; ни один человек не говорил, что он проливал кровь за Сталина, за наркомов, за колхозы. Идея о том, что мощная диктатура порождает железных или кремневых людей, целиком надуманная. Конечно, фанатики смело шли под огонь, это относится и к «Ваффен СС», но чего этот героизм стоил всем остальным?...».
Посмотрев фильм «Сталин с нами» по НТВ, Мирский отметил: «Реабилитация сталинизма сегодня – это подготовка к расправе (пока еще только возможной, гипотетической) над инакомыслящими; конечно, не такой, как в эпоху «ежовщины», не с массовыми расстрелами и Гулагом, но все же достаточно крутой. Итак, «Сталин с нами», – кричит нам телевидение. Правильно, конечно с вами. С вами Сталин, успокойтесь. И Ежов с вами, и Берия, и Вышинский, и Маленков, и Каганович. С вами и члены «троек», посылавшие людей на расстрел, и чекисты, которые депортировали чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар. Все они с вами, вернее – вы с ними, пришли к ним, предпочли их. Пребывайте в этой компании».
Впрочем, по его словам, ничего нового в нынешней ситуации не наблюдается: «Ничего нового нет. Это возвращение ко всему архаичному, темному, к тому, что всегда было в русском менталитете и характере. Это возвращение к тому, что воспитывала и культивировала советская власть. Суд и вынесенный участницам группы Pussy Riot приговор – это большой выигрыш власти. То есть это поражение в международном плане: мы сели в большое дерьмо и не отмоемся многие годы, но внутри страны это большой успех власти…».
««К борьбе за дело Ленина – Сталина будь готов!» – вбивали мне в голову, принимая в пионеры, и я отвечал, повязав галстук: «Всегда готов!». Чего же добиваются пропагандисты и стоящие за их спиной бояре, форсируя ре-сталинизацию и ре-советизацию, вопя о том, что критика советской власти должна считаться русофобией? Тех, кто действительно любит Сталина, среди них немного. Речь идет о средстве утверждения своей власти, о консолидации системы, все более начинающей напоминать тоталитаризм, о предотвращении «майдана» и «оранжевой революции», о преследовании инакомыслящих («пятая колонна»), об искоренении гражданских свобод и прав личности. Короче говоря, об устранении всего, что может мешать увековечению политической власти и материальных привилегий в руках класса новых бояр. Можно ли представить себе лучший символ для этого, чем имя Сталина?».
Вместе с тем Г.Мирский был независимым исследователем. Он не следовал в кильватере тех или иных идеологий, а руководствовался только собственным мнением. Это касалось и положения внутри страны, и нынешней сложнейшей ситуации на Ближнем Востоке, о которой, естественно, Мирскому приходилось много говорить.И конечно, Георгий Мирский внес неоценимый вклад в представления о наиболее серьезной угрозе для мира – радикальном исламизме, уделяя особое внимание ИГИЛ. Он глубоко проанализировал его корни и цели, выделив основные: врагами радикального ислама являются в первую очередь Запад в лице христиан и иудеев. Впрочем, указывает Мирский, западная цивилизация для исламистов – не столько иудейско-христианская, а безбожная, аморальная, растленная. Среди врагов – немусульмане, представители других, неавраамических религий, а также политический светский Запад, светская культура.
Интересно, что Мирский, говоря об угрозе радикального исламизма и, прежде всего, ИГИЛ, не предвещает ему долгого будущего: «ИГИЛ, именующий себя сейчас ИГ, а также Халифатом, не удержится. Просто не хватит ресурсов. Нет экономической базы. Доходы от нефти, собирание дани, ограбление всех, кого можно – это подойдет к концу, а война будет требовать огромных расходов хотя бы для закупки боеприпасов. Уничтожение Халифата потребует нескольких лет». Однако с падением ИГИЛ джихадизм как мировой феномен не исчезнет. Останется идеология, мотивация, ненависть, оскорбленное чувство достоинства: «Чума ХХI века – мы еще с ней столкнемся».
Мирского любили и ценили коллеги, друзья. Экономист и политолог В.Шейнис написал: «Это тяжкая, невосполнимая, невыносимая утрата. Он был ярким, неповторимым человеком... Главные его думы, его мечты, его сердечные боли были о нашей стране. Георгий Ильич воплощал лучшие, самые благородные черты тех в этом поколении, память о ком не изгладится. Он все понимал и никогда не страшился говорить все, что он думает. И поступал так, как ему подсказывали ум и совесть. И еще – он был чутким человеком, неравнодушным, щедрым, торопившимся помочь, поддержать каждого, кто в нем нуждался».
О Мирском говорят как о последнем рыцаре востоковедения: «Он был последним представителем уходящей эпохи российского востоковедения, той яркой плеяды ученых, которую отличали фундаментальные, энциклопедические знания».
Cоветник директора Российского института стратегических исследований Елена Супонина:«Это большая потеря для российского востоковедения. Замечательный человек и хороший специалист ушел от нас. Георгий Ильич всегда был подтянут, несмотря на уже почтенный возраст, всегда был собран и до последнего отдавал себя российскому востоковедению. Он позволял себе во многом не соглашаться с основным курсом, мог критиковать, когда считал нужным. Это качество тоже сегодня не у всех присутствует. …уходят люди, которые многое сделали для российского востоковедения. В свое время он учился с Евгением Примаковым. И показательно, что несмотря на некоторое различие в оценках один за другим уходят люди, которые вместе создавали основы востоковедения еще в советские годы, а затем продолжили это дело в российское время».
Социолог Татьяна Ворожейкина: «У него был огромный человеческий дар самостояния, достоинства и чести. Откуда это к людям приходит – я не знаю. Сегодня я слушала одно из его интервью на "Эхо Москвы", где он сказал – правда, этим он объяснил свое долголетие, – что он никогда не испытывал зависти к людям, потому что он ценил себя, он знал, чего он стоит. А во-вторых, потому что он всегда находил свое место, не чувствовал себя недооцененным. Но я думаю, что все это составляло лишь часть особого человеческого дара. Георгий Ильич не был очень открытым человеком, тем не менее, он был открытым людям, он умел слышать жизнь».
Публицист Константин Эггерт: «Он очень любил Россию, очень переживал за страну, за ошибки, которые в последние годы делало российское руководство, и хотел, чтобы она была демократической цивилизованной страной с приличными друзьями».
Он был честным, искренним человеком и настоящим ученым. Он целиком отдал себя России, сказав однажды: «Я рад, что родился и прожил жизнь в России и не променял бы эту страну ни на какую другую. У меня была возможность «переместиться» в Америку, но я ею не воспользовался и не сожалею об этом. Помимо того что Россия – родная страна, здесь я вырос и сформировался, из всей литературы я больше всего люблю русскую, это страна моей культуры, важно еще и другое: здесь интереснее жить, чем где бы то ни было (для меня, по крайней мере)». Наставлял своих студентов: «…если будете считать, что все хорошее у России уже позади, от нас все равно ничего не зависит, мы можем только получить дипломы и постараться устроиться на хорошую работу в Германии, Швеции или Испании— тогда у России действительно нет будущего». «Я верю в будущее России. Для ее возрождения после тяжелой болезни необходимо пересмотреть и преодолеть многое, очень многое, безбоязненно признать наши слабости и пороки».
Московское бюро по правам человека приносит искренние соболезнования родным и близким Георгия Мирского. Он участвовал в одной из наших прошлогодних пресс-конференций, предложил статью для сборника «Угроза ИГИЛ: пути противодействия национально-религиозному экстремизму», вышедшего из печати в январе. Эту книгу мы так и не успели ему передать.