O докладе Общественной палаты РФ об эффективности проводимых в Российской Федерации антикоррупционных мероприятий и участии институтов гражданского общества в реализации антикоррупционной политики за 2012 год
Отчетность по борьбе с коррупцией поистине огромна. Отчитываются разные федеральные ведомства, территориальные органы. Регулярно появляются подробные мониторинги общественных организаций. Высшие должностные лица государства регулярно выступают по проблемам коррупции, называют ее страшнейшим бичом российской жизни и обязывают чиновников вести самые решительные действия против коррупции.
Соответственно, составляются планы, программы, проекты, но практически ничего не меняется. Коррупция, как разъедала нашу экономику и социальную сферу, так и продолжает это делать.
Очередной доклад о мерах, предпринимаемых в борьбе с коррупцией, подготовила Общественная палата РФ. В отличие от некоторых других докладов, где, по большей части, перечисляются достижения в бесконечной борьбе с коррупцией, в отчете Общественной палаты фиксируется гораздо более печальная картина.
Прежде всего, авторы доклада указывают на серьезнейшие препятствия к победе над коррупцией, заложенные в самой нынешней системе управления государством:
- перечни антикоррупционных мероприятий практически всех федеральных органов исполнительной власти практически полностью совпадают друг с другом по содержанию;
- к антикоррупционным мероприятиям относят меры по совершенствованию организационной, кадровой работы федеральных органов исполнительной власти, не имеющие непосредственной связи с профилактикой коррупционных правонарушений или механизмами их выявления и пресечения;
- значительное количество антикоррупционных мероприятий не имеют в планах должной конкретизации, что не позволяет оценить их содержание («повысить эффективность контроля», «обеспечить внедрение механизмов», «усилить взаимодействие» и т.п.);
Иными словами, все планы и мероприятия носят сугубо декларативный и технический характер, не предлагая и не требуя никаких практических мер по преодолению коррупции. Неудивительно, что никаких обещанных сдвигов не происходит.
Далее в документе Общественной палаты перечисляются многочисленные меры, принятые разными ведомствами, с указанием дат, сроков, формами отчетности. Понятно, что вся эта информация также предназначается, главным образом, для истории – не случайно затем в документе констатируется: "практически ни по одному из предусмотренных Указом направлений совершенствования кадровой политики не было принято нормативных правовых актов, обеспечивающих реализацию соответствующих мер".
В документе приведены требования, которые, по мнению его авторов, должны учитываться при внедрении антикоррупционных стандартов в сфере управления государственной и муниципальной службой. Некоторые из них вполне реализуемы уже на нынешнем этапе, – как например, "внедрение механизмов учета общественного мнения при оценке деятельности руководителей, а также иных служащих, взаимодействующих в процессе исполнения служебных обязанностей с гражданами и организациями, в том числе в рамках процедур аттестации, назначения на вышестоящую должность и др.". При прозрачном учете оценки будут действительно отражать мнение граждан. Можно себе представить и усиление "социальных гарантий и компенсаций, направленное на выравнивание диспропорций в оплате труда в частном секторе и на публичной службе".
Однако представляется маловероятным в настоящее время положение, при котором возможно "создание полноценной конкурентной среды при назначении на государственные и муниципальные должности и карьерном росте государственных и муниципальных служащих, исключающей принятие кадровых решений в зависимости от личных предпочтений руководителей государственных и муниципальных органов, максимальное сокращение перечня должностей, замещаемых во внеконкурсном порядке". Разумеется, каждый руководитель будет формировать штат "под себя", в зависимости от личных предпочтений – и такое положение имеет место на любых уровнях управления. Да и конкурсный порядок совсем не решит вопроса, поскольку его итоги будут предрешены конкурсной комиссией. Также вызывает сильные сомнения возможность реализации в полной мере такого предложения, как распространение института служебной проверки на должностных лиц государственных и муниципальных учреждений и предприятий, а также иных коммерческих организаций, выполняющих публичные функции. Такие проверки, как показывает опыт нашей страны, возможны только с согласия высоких должностных лиц – ярким примером здесь являются недавние коррупционные разоблачения в Минобороны.
Хотя в докладе Общественной палаты немало критических стрел направлено в адрес забюрократизированных процедур и общих неконкретных положений, которые позволяют чиновникам торпедировать реальную работу по противодействию коррупции, доклад Общественной палаты сам в немалой степени грешит подобными общими формулировками. Вряд ли стоило, например, тщательно расписывать тему "информационной доступности государственных органов и органов местного самоуправления для населения" по многочисленным критериям, среди которых "наличие почтовых и адресных реквизитов, телефона, факса, адреса электронной почты (e-mail) и их достоверность", "актуальность и частота обновления новостей" и пр.
Понятно, что информационная открытость важна, в т.ч. и наличие сайтов, но понятно, что на первый план выходят совершенно иные критерии уровня коррупционности. Например, неплохо проверить жилищно-материальные условия чиновников, аффилированность бизнеса их родственников с государственными структурами. И это сделать совсем несложно – гораздо проще, чем проверять наличие номера факса на сайтах многочисленных ведомств. Если облететь на вертолете район Рублевского шоссе под Москвой, зафиксировать имеющиеся там многомиллионные строения, и выяснить, кому из ныне действующих чиновников они принадлежат, и на какие средства приобретены. Что мешает это сделать?
Точно также, пока за мелкие экономические преступления людей в ожидании суда держат в СИЗО, а бывший руководитель департамента Минобороны находится под домашним арестом в 13-комнатной квартире (с обнаруженными там многочисленными драгоценностями и немалой денежной суммой), то на поле борьбы с коррупцией мало что изменится. И никакие мероприятия по указанию реквизитов ведомств ситуацию не исправят.
Поэтому совершенно естественными являются приведенные авторами доклада результаты опроса, согласно которому в своем большинстве "российские граждане не видят пока никакого снижения уровня коррупции".
В докладе приведены мнения респондентов, согласно которым в наибольшей степени подвержены коррупции распределение бюджетных средств, совершение операций с земельными участками и т.д., – что вполне предсказуемо. Далее в докладе перечисляются общественные институты, которые противодействуют коррупции – общественные палаты, исследовательские центры и т.д. Вся эта информация представляется вполне технической, как, увы, и основная часть содержания документа, подготовленного Общественной палатой.
Разумеется, можно найти пользу от документа в том, что в нем сведены воедино разного рода мероприятия различных организаций и их планы по борьбе с коррупцией. Но сами эти планы также воспроизводят друг друга и повторяют уже многократно озвученные и на практике практически нереализуемые идеи. Так, в докладе называется "значимым событием" подписание 21 сентября 2012 г. Антикоррупционной хартии российского бизнеса, "основной целью которой является внедрение в практику корпоративного управления антикоррупционных программ и иных мер антикоррупционной корпоративной политики". Далее пересказывается обширная программа хартии, в т.ч. такие ее задачи, как "формирование у работников компаний нетерпимости к коррупционному поведению, внедрение корпоративных этических антикоррупционных стандартов поведения". Очевидно, что пока не создано инструментов формирования такого поведения. Прекрасно и правильно, что к антикоррупционным мерам отнесено "искоренение практики продажи дипломов о высшем и среднем образовании и иных документов об образовании в любом их виде", в т.ч. поддельных, но подобные меры – как и десятки других, отмеченных в отчете, – уже составляют предмет статей УК РФ. Поэтому все подобные предложения уже больше напоминают заклинания и мало что дают нового.
Очередной доклад о мерах, предпринимаемых в борьбе с коррупцией, подготовила Общественная палата РФ. В отличие от некоторых других докладов, где, по большей части, перечисляются достижения в бесконечной борьбе с коррупцией, в отчете Общественной палаты фиксируется гораздо более печальная картина.
Прежде всего, авторы доклада указывают на серьезнейшие препятствия к победе над коррупцией, заложенные в самой нынешней системе управления государством:
- перечни антикоррупционных мероприятий практически всех федеральных органов исполнительной власти практически полностью совпадают друг с другом по содержанию;
- к антикоррупционным мероприятиям относят меры по совершенствованию организационной, кадровой работы федеральных органов исполнительной власти, не имеющие непосредственной связи с профилактикой коррупционных правонарушений или механизмами их выявления и пресечения;
- значительное количество антикоррупционных мероприятий не имеют в планах должной конкретизации, что не позволяет оценить их содержание («повысить эффективность контроля», «обеспечить внедрение механизмов», «усилить взаимодействие» и т.п.);
Иными словами, все планы и мероприятия носят сугубо декларативный и технический характер, не предлагая и не требуя никаких практических мер по преодолению коррупции. Неудивительно, что никаких обещанных сдвигов не происходит.
Далее в документе Общественной палаты перечисляются многочисленные меры, принятые разными ведомствами, с указанием дат, сроков, формами отчетности. Понятно, что вся эта информация также предназначается, главным образом, для истории – не случайно затем в документе констатируется: "практически ни по одному из предусмотренных Указом направлений совершенствования кадровой политики не было принято нормативных правовых актов, обеспечивающих реализацию соответствующих мер".
В документе приведены требования, которые, по мнению его авторов, должны учитываться при внедрении антикоррупционных стандартов в сфере управления государственной и муниципальной службой. Некоторые из них вполне реализуемы уже на нынешнем этапе, – как например, "внедрение механизмов учета общественного мнения при оценке деятельности руководителей, а также иных служащих, взаимодействующих в процессе исполнения служебных обязанностей с гражданами и организациями, в том числе в рамках процедур аттестации, назначения на вышестоящую должность и др.". При прозрачном учете оценки будут действительно отражать мнение граждан. Можно себе представить и усиление "социальных гарантий и компенсаций, направленное на выравнивание диспропорций в оплате труда в частном секторе и на публичной службе".
Однако представляется маловероятным в настоящее время положение, при котором возможно "создание полноценной конкурентной среды при назначении на государственные и муниципальные должности и карьерном росте государственных и муниципальных служащих, исключающей принятие кадровых решений в зависимости от личных предпочтений руководителей государственных и муниципальных органов, максимальное сокращение перечня должностей, замещаемых во внеконкурсном порядке". Разумеется, каждый руководитель будет формировать штат "под себя", в зависимости от личных предпочтений – и такое положение имеет место на любых уровнях управления. Да и конкурсный порядок совсем не решит вопроса, поскольку его итоги будут предрешены конкурсной комиссией. Также вызывает сильные сомнения возможность реализации в полной мере такого предложения, как распространение института служебной проверки на должностных лиц государственных и муниципальных учреждений и предприятий, а также иных коммерческих организаций, выполняющих публичные функции. Такие проверки, как показывает опыт нашей страны, возможны только с согласия высоких должностных лиц – ярким примером здесь являются недавние коррупционные разоблачения в Минобороны.
Хотя в докладе Общественной палаты немало критических стрел направлено в адрес забюрократизированных процедур и общих неконкретных положений, которые позволяют чиновникам торпедировать реальную работу по противодействию коррупции, доклад Общественной палаты сам в немалой степени грешит подобными общими формулировками. Вряд ли стоило, например, тщательно расписывать тему "информационной доступности государственных органов и органов местного самоуправления для населения" по многочисленным критериям, среди которых "наличие почтовых и адресных реквизитов, телефона, факса, адреса электронной почты (e-mail) и их достоверность", "актуальность и частота обновления новостей" и пр.
Понятно, что информационная открытость важна, в т.ч. и наличие сайтов, но понятно, что на первый план выходят совершенно иные критерии уровня коррупционности. Например, неплохо проверить жилищно-материальные условия чиновников, аффилированность бизнеса их родственников с государственными структурами. И это сделать совсем несложно – гораздо проще, чем проверять наличие номера факса на сайтах многочисленных ведомств. Если облететь на вертолете район Рублевского шоссе под Москвой, зафиксировать имеющиеся там многомиллионные строения, и выяснить, кому из ныне действующих чиновников они принадлежат, и на какие средства приобретены. Что мешает это сделать?
Точно также, пока за мелкие экономические преступления людей в ожидании суда держат в СИЗО, а бывший руководитель департамента Минобороны находится под домашним арестом в 13-комнатной квартире (с обнаруженными там многочисленными драгоценностями и немалой денежной суммой), то на поле борьбы с коррупцией мало что изменится. И никакие мероприятия по указанию реквизитов ведомств ситуацию не исправят.
Поэтому совершенно естественными являются приведенные авторами доклада результаты опроса, согласно которому в своем большинстве "российские граждане не видят пока никакого снижения уровня коррупции".
В докладе приведены мнения респондентов, согласно которым в наибольшей степени подвержены коррупции распределение бюджетных средств, совершение операций с земельными участками и т.д., – что вполне предсказуемо. Далее в докладе перечисляются общественные институты, которые противодействуют коррупции – общественные палаты, исследовательские центры и т.д. Вся эта информация представляется вполне технической, как, увы, и основная часть содержания документа, подготовленного Общественной палатой.
Разумеется, можно найти пользу от документа в том, что в нем сведены воедино разного рода мероприятия различных организаций и их планы по борьбе с коррупцией. Но сами эти планы также воспроизводят друг друга и повторяют уже многократно озвученные и на практике практически нереализуемые идеи. Так, в докладе называется "значимым событием" подписание 21 сентября 2012 г. Антикоррупционной хартии российского бизнеса, "основной целью которой является внедрение в практику корпоративного управления антикоррупционных программ и иных мер антикоррупционной корпоративной политики". Далее пересказывается обширная программа хартии, в т.ч. такие ее задачи, как "формирование у работников компаний нетерпимости к коррупционному поведению, внедрение корпоративных этических антикоррупционных стандартов поведения". Очевидно, что пока не создано инструментов формирования такого поведения. Прекрасно и правильно, что к антикоррупционным мерам отнесено "искоренение практики продажи дипломов о высшем и среднем образовании и иных документов об образовании в любом их виде", в т.ч. поддельных, но подобные меры – как и десятки других, отмеченных в отчете, – уже составляют предмет статей УК РФ. Поэтому все подобные предложения уже больше напоминают заклинания и мало что дают нового.